Валентин Наливайченко: Нужно законодательно обязать коррупционеров компенсировать государству то, что они украли

Янукович и другие представители прежнего режима остались безнаказанными, потому что Украина не предоставила международным партнерам доказательств их вины. Так считает экс-глава СБУ Валентин Наливайченко. В эксклюзивном интервью АСН он рассказал, как общество должно контролировать коррупционеров, кого из высокопоставленных лиц нужно отправить в отставку и каким образом реинтегрировать Донбасс.

— Валентин Александрович, как так получилось, что из списков Интерпола и других розыскных институций постепенно исчезают Янукович, Азаров и прочие представители прежнего режима?

— А как может быть иначе, если Украина не предоставляет никаких доказательств их вины? Когда я был назначен главой СБУ, я пытался сделать все, чтобы виновные были наказаны. В марте 2014 года я встречался с министром иностранных дел Австрии. И объяснял, почему мы просим европейское сообщество быстро ввести санкции против представителей прежнего режима. Чтобы Янукович и подельники не ушли от наказания, а деньги, которые они украли, не перевели на другие счета и были возвращены в государственный бюджет. Но вот я ушел семь месяцев назад, а Генпрокуратура не произвела ни одного действия. А ведь должна была давно передать хоть одно дело в суд. И по решению суда на каждый этот счет, в каждый этот банк через прокуратуру, например, Швейцарской Конфедерации, необходимо было направить запросы на арест и возвращение денег. Ничего не было сделано. В результате европейские партнеры начали размораживать счета и снимать санкции. Швейцарская прокуратура и пресс-секретарь ЕС в Брюсселе четко опубликовали причину, почему они это делают. Потому что украинская Генпрокуратура так и не представила доказательств вины или хотя бы причастности к незаконной деятельности всех этих лиц. Вот, смотрите (показывает документы). Все лица, по которым должны быть судебные решения. Например, по счетам Курченко. Дальше — Александр Янукович. Вот его счета в Швейцарской Конфедерации. А вот самая главная графа, где написано — запросы от Украины не направлялись. И вот в чем моя сейчас главная роль в плане борьбы с коррупцией. Нужно требовать от власти это делать.

— Почему они не действуют?

— Первая причина — нежелание наказать конкретных нарушителей. Вторая — безответственность и непонимание того, что эти деньги должны вернуться в Украину.

— Если руководство силовых органов не заинтересовано в этих расследованиях, может, гнать их с должностей?

— Дело в том, что руководители силовых органов не могут быть заинтересованы или не заинтересованы. Они обязаны по закону действовать. Я это привожу как пример, что есть полномочия, есть ответственность и есть результат. Точно так же Генпрокуратура: по закону у нее есть полномочия возбуждать производства и передавать в суд, где доказывать вину конкретных коррупционеров. По Януковичу, по «Укртелекому», по раздроблению страны. Есть список из 21 человека — представителей прежнего режима. Доказательств хватает — я ведь знаю, о чем говорю. Представители СБУ, которые пришли работать после Революции достоинства, подвергались огромному риску, но все-таки достали эти доказательства. Но теперь нужно действовать и доводить эти дела до ума. Потому что сегодня те же судьи Конституционного суда, которые узурпировали власть для Януковича, своими коррупционными руками снова берутся за Конституцию. Где реакция Генпрокуратуры?

Я вообще считаю, что Украина должна была создать еще в прошлом году отдельную судебную палату, отдельный трибунал по всем преступлениям против наших людей — до, во время и после революции. Сюда должны были попасть и коррупционеры, и бывший режим, и российские спецслужбы — кураторы так называемой Новороссии. Мне тогда возражали — мол, это невозможно. А я их теперь отсылаю в Голландию, которая создала такой трибунал по сбитому «Боингу». Все международное право говорило — это невозможно. В ООН этот вопрос россияне заблокировали. Но Нидерланды пробили этот вопрос. И нам нужно создавать международный трибунал под эгидой ООН.

— Вы нарекаете на бездействие ГПУ. Все, кроме Президента, считают, что Шокин не справляется. Возможно, вы знаете, почему Порошенко так за него держится?

— Я знаю только одно. Кандидатуру генерального прокурора подает именно Президент. Члены коалиции, которые за него проголосовали, тоже несут политическую ответственность. И если ни Президент, ни коалиция не принимают решения, не меняют генпрокурора, мы будем бороться до конца и добиваться его отставки. И гражданское общество, и международное сообщество не оставят это просто так. Более того, для меня отставка генпрокурора — это не вопрос личности. Ведь у нас после революции уже сменилось три генеральных прокурора. Для меня это вопрос национальной безопасности. Либо мы сможем эти преступления доказать и передать в суды. Либо мы утратим и доверие людей, и страну. Я убежден, что реальная антикоррупционная реформа — это единственная реформа, которая нужна стране. Не нужно болтать обо всем остальном. Конкретные представители как предыдущего режима, так и этой власти, должны попасть на скамью подсудимых. Не нужно с ними играть, как с депутатом Клюевым. Его уже год в стране нет, а Генпрокуратура только сейчас подала на привлечение его к ответственности, и парламент демонстративно проголосовал.

Для меня отставка генпрокурора - это не вопрос личности. Ведь у нас после революции уже сменилось три генеральных прокурора. Для меня это вопрос национальной безопасности. Либо мы сможем эти преступления доказать и передать в суды, либо утратим и доверие людей, и страну

— С Мартыненко такая же история? Или есть надежда, что будет по-другому?

— Насколько я знаю, он сдал мандат. Пусть проверяют и проводят независимое судебное разбирательство. И это правильный путь. Но подождите, разве у нас только Мартыненко из действующих народных депутатов подозревается в коррупции? Есть масса других деятелей, к которым есть вопросы. Например, по главе Нацбанка — мы сейчас разбираемся вместе с международными партнерами. В ближайшее время я буду работать в Вашингтоне с нашими международными партнерами. Они хотят предоставить нам дополнительную доказательную базу по офшорной коррупции в руководстве Нацбанка. Что будем с этим делать?

По главе Нацбанка мы разбираемся вместе с международными партнерами. В ближайшее время я буду работать в Вашингтоне с нашими международными партнерами. Они хотят предоставить нам дополнительную доказательную базу по офшорной коррупции в руководстве Нацбанка

— Будете требовать отставки Гонтаревой?

— Не только отставки. Но и расследования тех дел, которые международные партнеры будут нам передавать. Что такое офшорная коррупция? Это отмывание денег, которые украдены у украинцев или собраны в виде взяток должностными лицами. Они были украдены и переведены на собственные счета или счета подставных компаний в странах со льготным налогообложением. И это те самые кошельки коррупции, о которых все говорят. Это самый эффективный механизм разворовывания бюджета.

— США знают что-то о Гонтаревой, требуют отставки Шокина…

— Я хорошо знаю американскую систему и политики, и права, поскольку работал там. И я четко знаю, что США не столько требуют отставки кого-то из конкретных людей, сколько постоянно подчеркивают, что коррупция в стране никуда не делась. Об этом, например, говорил вице-президент Джо Байден. Представители американского правительства четко формулировали нашему Президенту, что одной из причин процветания коррупции в Украине они считают бездействие и непривлечение к уголовной ответственности через суд коррупционеров во власти. И как следствие — нынешний генеральный прокурор со всем этим не справляется, соответственно, должен быть заменен. И мы как антикоррупционное движение будем этого добиваться.

— У вас было гораздо больше возможностей, когда вы были на должности. Почему не было результатов?

— Я действовал в рамках своих полномочий, и нам многого удалось добиться. В мою компетенцию входили шпионы, контрразведка. И их сотнями арестовывали и сажали в тюрьмы. Российских разведчиков, диверсантов. Первых трех мы задержали еще в апреле 2014 года, когда весь мир нам твердил, что в Украине нет никаких российских офицеров. Я тогда вышел и всему миру рассказывал, что происходит. Они не могли поверить, что украинская контрразведка уже в 2014 году арестовывала представителей российских спецслужб. А к тому моменту, когда я уходил с должности, мы арестовывали и ГРУшников. Кроме того, мы собрали доказательства по семи судьям Конституционного суда, включая главу, которые узурпировали власть для Януковича. Мы тогда допросили этих судей, задокументировали показания, все передали в Генпрокуратуру. Семь месяцев после моего ухода — никакой реакции. Точно так же — по коррупции в руководстве прокуратуры по делу сгоревшей нефтебазы. Ни одному материалу так и не дали ход. Наоборот, запрятали под сукно. Именно поэтому так важно давить на власть, добиваться, чтобы эти дела были расследованы.

— Как вы считаете, власть вас боится?

— А мы и не стремимся напугать власть. Мы требуем, чтобы была реакция на запросы организаций, а коррупционеров преследовали по закону и  привлекали к ответственности. Одна из наших инициатив — будем добиваться, чтобы Верховная Рада приняла закон о возмещении материального ущерба для тех, кто пострадал от коррупции. Законодательство европейских стран предполагает такую норму. Если чиновник был на должности и был замечен в коррупции, то по решению суда он не только получает срок и уголовное наказание, но и обязуется судом возместить ущерб. Это и арест счетов за границей, если они есть, и арест имущества, и принудительное возвращение денег в бюджет. Это очень важный принцип наказания коррупционеров — заставлять возвращать украденное.

В Европе, если чиновник был на должности и был замечен в коррупции, то по решению суда он не только получает срок и уголовное наказание, но и обязуется судом возместить ущерб. Это и арест счетов за границей, если они есть, и арест имущества, и принудительное возвращение денег в бюджет. Это очень важный принцип наказания коррупционеров – заставлять возвращать украденное

— Пока что у нас лишь растет число антикоррупционных структур, но самой коррупции меньше не становится. Только и слышишь — там коррупционер, здесь коррупционер.

— Благодаря большей открытости гражданского общества о фактах коррупции становится известно. Соответственно, оказывается большее сопротивление и противодействие со стороны чиновников. Значит, нужны новые институции, противодействующие коррупции. К ним относится и наше «Антикоррупционное движение». Сейчас у антикоррупционных структур нет иного выхода, кроме как объединяться по всей стране. Уже в первой половине февраля мы выходим на большое объединение с нашими партнерами по антикоррупционному движению, в том числе с международными. Альтернативы объединению всех здоровых сил нет.

— Это объединение возглавите вы?

— Нет. Я против лидерских проектов. Да и не это сейчас главное.

— Давайте поговорим о Минских соглашениях. Насколько сильна позиция Украины в этом процессе?

— Это не Минские соглашения. Это Минские договоренности. Это я вам говорю как профессиональный дипломат. Но главная проблема, что Россия не является стороной этих договоренностей. А должна быть. Иначе конфликт урегулировать не удастся и войну не остановить. Это первое, чего мы должны добиваться. Во-вторых, Украине необходимо эффективно использовать свой статус временного члена Совета безопасности ООН. Мы второй раз за годы независимости и четвертый — вообще в истории получили такой статус. Это время нужно использовать для важного и смелого шага: представить в Совете безопасности и добиться поддержки ключевых членов Совбеза, а потом и всей ООН плана по реинтеграции временно оккупированных территорий Донецкой и Луганской областей. Второе — возврат под международным контролем границы между Украиной и Россией. Третье — проведение выборов на оккупированных территориях. И, наконец, Украина должна самым серьезным образом заняться восстановлением как освобожденных территорий, так и оккупированных. Речь идет о создании рабочих мест, правовой и медицинской помощи, восстановлении разрушенной инфраструктуры. Без этого реинтеграции не произойдет. И еще одна важная составляющая — информационно-политическая. Нужно вернуть на Донбасс украинское информационное пространство — телевидение, радио, газеты. Пусть это будут русскоязычные СМИ, лишь бы люди слышали правду. Но вместе с этой правдой они должны чувствовать реальные перемены в своей жизни. Допустим, еще вчера в Горловке стреляли, а уже сегодня там заработала больница. Кроме того, нужно вернуть всех захваченных заложников. Я, будучи на должности, за это отвечал, и в свое время благодаря сотрудникам СБУ удалось вернуть более 2500 заложников. Почему сейчас этот процесс приостановился? Больше сотни еще там. Нужно не бояться привлекать ООН. Конечно, там есть Россия. Но на нашей стороне США и Евросоюз. Пока, во всяком случае. Но если Украина не представит немедленно такой план, не получит одобрения Совбеза ООН, то у нас очень небольшие шансы на реинтеграцию Донбасса.

Главная проблема, что Россия не является стороной Минских договоренностей. А должна быть. Иначе конфликт урегулировать не удастся и войну не остановить. Это первое, чего мы должны добиваться

— Сейчас вообще мало кто говорит о реинтеграции. Нам бы войну закончить…

— Я сознательно употребляю этот термин. Это то, о чем молчат наши власть имущие. Допустим, мы завтра отвоюем еще километр своей территории. Кто там живет? Какие люди? С каким отношением к украинской власти? Я был в АТО, в том числе на передовой, еще в апреле 2014 года. И я четко помню настроение людей. Там ведь стояли не только российские наемники, но и местные жители. И сейчас наша задача — вернуть души людей. И вернуть этим людям жизнь.

— Как вы считаете, какими могут быть последствия обнародования лондонского досье для Путина?

— Тут нужно понимать несколько вещей. Во-первых, британский суд впервые пошел на публичное слушание, и вердикт был опубликован. Во-вторых, это судебное заседание прошло по настоянию вдовы Литвиненко Марины. Об этом мало говорят, но нужно это помнить. Целое британское правосудие повернулось лицом к этой женщине и сумело ее защитить. 10 лет спецслужбы проводили расследования, в том числе неизвестного в Британии полония-21, искали доказательства. Я уже не говорю об убийстве Березовского после этого и прочих делах. Британские спецслужбы работали, собирали доказательства. Много времени было потеряно из-за отказа выдать Лугового по экстрадиции, на чем настаивала Британия. Потом поняли, что ничего не будет, никакого сотрудничества с Россией, и пошли на открытое судебное заседание и обнародование отчета. Последствия этого для России таковы: вывод суда будет обязательным к исполнению, как в самой Великобритании, так и в британском содружестве, куда входит и Австралия, и Канада, и другие страны. Так что это лавинообразное решение. И оно будет иметь последствия в виде санкций, отмены виз для конкретных лиц, которых упоминал британский суд. Стоит подчеркнуть, что срока давности британское право по таким преступлениям не предусматривает.