counter
поиск на сайте ИА ASN
рус укр
Архив
поиск на сайте ИА ASN


Поиск

Сортировка:

Сакварелидзе: Мы не боимся за качество дела против «бриллиантовых прокуроров»
Дело против «бриллиантовых прокуроров» - бывшего заместителя начальника Главного следственного управления Генпрокуратуры Шапакина и бывшего заместителя прокурора Киевской области Корнийца - будет доведено до конца, если внешние обстоятельства не помешают объективному суду. Об этом, отвечая на вопрос корреспондента «Аналитической службы новостей», заявил заместитель генерального прокурора Давид Сакварелидзе. «По закону дела, которые касаются 1-3 категории должностных лиц и имеют определенную сумму ущерба, уже должны передаваться в Антикоррупционное бюро», - сказал он. По его словам, в связи с этим уголовным производством против «бриллиантовых прокуроров» теперь будет заниматься антикоррупционный прокурор. «Он будет поддерживать гособвинение, работать как процессуальный руководитель», - пояснил он. Кроме того, Сакварелидзе добавил, что на данный момент главное - передать дело в суд. «Мы не боимся за качество этого дела. Главное - передать его в суд. Все будет прозрачно и четко. Необходимо доказать обществу, что та система, которую мы заложили в прокуратуре, создание генеральной инспекции в самой прокуратуре, оправдали себя. Это дело будет доведено до конца, если, конечно, внешние и непредвиденные обстоятельства не помешают объективному суду», - резюмировал Сакварелидзе.
01-12-2015 17:42 Новости - Политика

Энтони Роби: Чтобы искоренить коррупцию, Гонконгу понадобилось семь лет
Энтони Роби по праву считается интернациональным антикоррупционным консультантом – у него более сорока лет опыта в сфере борьбы с коррупцией. В начале своей карьеры господин Роби создавал механизм такой борьбы в Гонконге, где Независимая комиссия по борьбе с коррупцией (ICAC) только начинала свою работу. Отдав этой структуре 17 лет своей профессиональной карьеры, после он участвовал в десятках антикоррупционных проектов по всему миру, включая Германию, Канаду и Индонезию, где также проработал достаточно долго.   Этой осенью Энтони Роби приехал в Украину, чтобы принять участие в Международном антикоррупционном форуме, в ходе которого делился своим богатым опытом с отечественными специалистами в этой области. «Аналитической службе новостей» (АСН) удалось поговорить с господином Роби о животрепещущих проблемах, связанных с борьбой с коррупцией именно в нашей стране, и путях их решения. Главное в этом разговоре – он знает, как сделать украинское Антикоррупционное бюро эффективным. — Господин Роби, поделитесь опытом вашей работы за границей, к примеру, в Индонезии. Трудности были?   — В этой стране я был на должности антикоррупционного консультанта. Это было тогда, когда в Индонезии запускали аналог Антикоррупционного бюро – Комиссию по борьбе с коррупцией. Что интересно, коррупция в Индонезии больше всего была сосредоточена среди законодателей, прокуроров плюс в среде бизнесменов. Это была единая система взяточничества и взаимных покровительств, с которой бороться было как минимум опасно для службы. — Но разве в Украине мы не сталкиваемся с аналогичной ситуацией? — Индонезия и вправду очень схожа с Украиной. Там проблема не решена до сих пор, но уже приложено огромное количество усилий, потрачено много средств для борьбы с коррупцией. В последние годы уволили множество прокуроров, судей, проведена чистка парламента – из него убрали всех, кто был замечен во взяточничестве, присвоении средств, превышении полномочий. Тех, кто пытался извлечь нелегальную выгоду из своей службы. Произошла жесткая проверка прокуроров, а после – проверка проверяющих прокуроров и тех, кто давал наводки на прокуроров. Чистка судейского аппарата начиналась с верхушки конституционного суда, который рассматривал процессы, касающиеся всей Индонезии, и заканчивалась мелкими судами в городах – проверили каждый. — Это не преувеличение – при этом удалось охватить все сферы одновременно? — Дело в том, что в Индонезии существует очень важный инструмент – доверие к полиции. Правоохранительная система этой страны имеет великолепную репутацию, поскольку там действительно ловят преступников с поличным. Но рекорды уровня раскрываемости преступлений возникли не в силу солидного финансирования. Они появились в результате огромного ежедневного труда, фактически благодаря навыкам следователей, которые педантично выслеживали, фиксировали телефонные звонки, проверяли и перепроверяли данные. Навыки – основное, что создало детективам такую репутацию и раскрываемость, а финансовая составляющая была на втором плане. — То есть люди начали доверять своим правоохранителям, осознавать, что в случае коррупционных действий будут пойманы, и это их остановило? — Нет, конечно же! Старт отмечен тем, что в общей коррупционной схеме перестали участвовать люди с низким уровнем достатка. Потом пошла цепная реакция. В любом случае нельзя рассчитывать, что проблему такого масштаба можно решить за каких-нибудь два-три года. Чтобы вы понимали, в Гонконге на активную борьбу с коррупцией ушло семь лет! И это при том, что Гонконг всего лишь город! Но и семь лет – еще достаточно малые сроки, ведь быстро искоренить коррупцию невозможно. — Так с чего бы вы посоветовали начать борьбу с коррупцией в Украине? Как по-вашему, сколько нам потребуется времени на такую тотальную чистку – пять лет? Десять? — Как сказал мистер Кесслер (глава Европейского управления по борьбе с мошенничеством. – Авт.), начинать сегодня вы можете с малого. К примеру, расследовать не особо крупные коррупционные схемы и набирать обороты постепенно. Такая деятельность мало-помалу будет вызывать доверие общества к новому бюро. А для этого будущий антикоррупционный прокурор должен будет подписаться под расследованиями. Следствие должно проводиться под его личным руководством, а потом виновный должен быть наказан. Я уверен, что как только это произойдет впервые, вы сможете открывать новые уголовные производства на коррупционеров уже с меньшим сопротивлением со стороны правительства и органов, так как этим бюро заработает себе авторитет. Везде, где я наблюдал начало работы подобного бюро, первым делом арестовывались самые легкодоступные и очевидные коррупционеры. Большую сложность будет представлять дальнейшая работа бюро, поскольку в расследованиях будут замешаны уже не частные лица, а касты людей. И провести над ними следствие, найти однозначные доказательства и осудить группы коррупционеров такого масштаба уже будет гораздо труднее. Но нет ничего невозможного. — Каковы риски, что новое бюро – вместо того, чтобы бороться с коррупцией, – само превратится в часть коррупционной схемы? — Надеюсь, что в Украине найдутся и те, кто займется контролем прозрачности их деятельности. Многое в стране зависит от бдительности общественности, а также внутренней службы безопасности, которые обязаны удостовериться в законности действий бюро. — Как вы себе представляете непредвзятый контроль над такой структурой? — К примеру, в Гонконге деятельность бюро контролировалась такими людьми, как я, то есть антикоррупционными консультантами. А также представителями частного сектора, бизнесменами. Они наблюдали за всей работой комиссии. Там вся документация, к примеру, на каждой из стадий расследования проходила через консультантов, а потом возвращалась обратно к следователям. Так мы контролировали, чтобы не было коррупции среди новых следователей. Другими словами, контролировали контролеров. Как в Гонконге, так и в Индонезии создали специальную систему мониторинга деятельности бюро. Чтобы убедиться, что учреждение действительно эффективно, что его сотрудники не занимаются покровительством виновных, обвинением невинных и превышением полномочий. Потому своей успешной работой бюро во многом обязано именно такому подходу к решению этой проблемы. — Но сможет ли украинское бюро заработать по этой же схеме без давления властей и олигархов? Ведь почти все отрасли в Украине подконтрольны им. Кстати, как эту проблему обошли в Индонезии и Гонконге, если там коррупция на законодательном уровне была тоже довольно высокой? — Говоря об Антикоррупционном бюро, я уже подразумеваю его независимость от других министерств, служб и институций. Если оно будет работать независимо, в стороне от других учреждений, оно сможет заниматься расследованием в любой сфере без рисков давления с какой-либо стороны. В Гонконге, как и в Индонезии, огромное количество богачей – людей с миллиардами долларов. Та же ситуация и в Украине. Но в силу того, что на законодательном уровне все полномочия и правила были прописаны, те бюро проводили объективную оценку вне давления олигархов или кого-либо еще. Для слаженной работы вашего Антикоррупционного бюро необходима прочная законодательная база. Если ее не будет, то я согласен, что бюро не заработает. — Вы согласились с мнением Джованни Кесслера, что общественность должна доверять служащим бюро. Как достичь доверия в кратчайшие сроки? Сделать информацию публичной? — Ни в коем случае! В большинстве своем детали расследований будут совершенно секретными – до тех пор, пока подозреваемому не вынесут приговор. Некая часть информации может быть открытой и доступной, опять же, для повышения доверия со стороны населения страны. Но при выборе информации для публичности необходимо проявить крайнюю осторожность, потому что, открыв лишние данные расследования, можно провалить весь процесс. К примеру, если я вас проверяю, нет смысла оглашать то, что за вами и вашими активами наблюдают. Ведь как только вы узнаете о проверке, сразу же задействуете все возможности эти активы перевести, «подарить» кому-то – в общем, всячески себя обезопасить, а улики уничтожить. В процессе чистки от коррупции есть определенная информация, которая должна быть закрыта, как минимум пока расследование не дало результатов. И то среди этой информации нужно тоже большую часть фильтровать, ведь это может вызвать подозрение у тех, над кем расследование только началось. Тем не менее, чтобы заработать авторитет, необходимо предоставлять и активно распространять определенную долю информации населению. Поверьте, это тоже принесет свои плоды. Если правильно преподносить эти факты, люди будут видеть эффективность бюро, и мало того что сами станут в большей мере избегать коррупции, так еще и начнут оказывать ему посильную помощь в расследованиях.
30-11-2015 16:57 Интервью - За рубежом

Виктор Чумак: Мы не раскольники, а санитары
Представители пропрезидентской парламентской фракции перессорились. Конфликты были и раньше, но информация официально не разглашалась. Об этом шептались, но без фамилий и конкретных претензий. На этот раз все иначе. Детонатором стали обвинения Виктора Чумака в адрес тяжеловесов от БПП в заказе против него черной пиар-кампании с целью не допустить его членства в Национальном агентстве по предотвращению коррупции. О том, есть ли в БПП раскольники, почему развернулась такая борьба за агентство, знает ли о ситуации Президент и причем здесь люди Игоря Коломойского в блиц-интервью «Аналитической службе новостей» (АСН) рассказал Виктор Чумак. - Виктор Васильевич, почему произошел скандал? Почему Национальное агентство по предотвращению коррупции так важно для вас? - Дело не в органе. Конфликт зрел давно. И он не имеет никакого отношения к агентству. Основной вопрос: мы политическая фракция или бизнес-группа? Надо дать ответ на этот вопрос. Если мы бизнес-группа и нас объединяют только бизнес-интересы, тогда давайте между всеми разделять бизнес-дивиденды. Если мы все-таки политики - давайте заниматься политикой. Нужно чтобы политики не прикрывали своим лицом людей, занимающихся бизнесом. Я - человек публичный. Хожу на эфиры, даю интервью. И, конечно, мне, публичному политику, очень неприятно, когда в лицо тычут фактами коррупционных сделок коллег из фракции. - Чего вы требовали? - Я поставил вопрос ребром: или занимайтесь бизнесом и уходите, или занимайтесь политикой и оставайтесь. - Нам стало известно, что во фракции Блока Петра Порошенко очень жестко поставлен вопрос, что ни одного депутата-списочника нельзя подавать в качестве кандидатуры ни в Центризбирком, ни в Кабмин - никуда. Поскольку следующим по списку в парламент зайдет «адвокат Коломойского». Это так? - Да, Богдан идет (Андрей Богдан, который сейчас защищает Геннадия Корбана, ранее был советником Коломойского как председателя Днепропетровской ОГА. - Авт.). С одной стороны, ситуация комичная. Но она сложилась в результате политической коррупции. Как он оказался в списках? Кто его туда внес? Мы задавали эти вопросы (на заседании фракции 23 ноября. - Авт.). Но никто не смог ответить. - Почему это так критично для Блока Петра Порошенко? - Людей Коломойского немало зашло (по партийным спискам БПП. - Авт.). Кто-то же отвечал за это. А когда публичные люди вынуждены отвечать за непубличные и очень неблаговидные поступки других - это неправильно. - Выйдете из фракции? - Мы не собираемся выходить из фракции. И почему мы должны это делать? Я мажоритарщик, могу взять и уйти. Меня никто не остановит. Списочники же не могут свободно действовать. Их могут шантажировать применением императивного мандата. Если я выйду, этим только ослаблю коллег. У нас есть группа из пятнадцати депутатов. Мы создали антикоррупционную платформу внутри фракции БПП. Мы честно говорим, что пришли в парламент не деньги зарабатывать, а менять страну, менять политику. Мы обо всех плохих поступках будем говорить публично. - Публично, то есть - передавать информацию СМИ? - Сначала поднимать вопрос во фракции. Если не поможет - выносить на свет Божий. - Будете раскольниками? - Нет. Санитарами. - Кто в группу вошел? - Мустафа Найем, Сергей Лещенко, Светлана Залищук, Наталья Новак, Павел Ризаненко. Все люди медийные, нормальные, «без хвостов». - Если не получится - сложите мандаты? - Вы хотите, чтобы мы ушли. А мы хотим, чтобы они ушли. Мы их будем заставлять сдавать мандаты. - Лично у вас хорошая репутация. А вдруг достанут и польют компромат? - Это уже два месяца делается. Компромат льется. Но ложь никак ко мне не привяжешь, она не цепляется. - Почему все-таки важно создание Национального агентства по вопросам предотвращения коррупции? У нас различных антикоррупционных органов уже немало создано. - Ни одного нету. Создана очень хорошая система, которая не работает. То есть все есть только на бумаге: не сформированы и не запущены ни Национальное антикоррупционное бюро Украины (НАБУ), ни Антикоррупционная прокуратура, ни Национальное агентство по предотвращению коррупции. - Все эти органы мертворожденные? - Нет. Все немного не так. Имеет место сознательная дискредитация антикоррупционной политики: «мы наплодили и то и другое, а оно ничего не дает, оно не работает». Создана очень правильная система. Если она заработает, всем будет не до шуток. - Заработает? - Конечно. - Скажите, а все-таки зачем вам должность главы агентства? - Все просто. Я стоял у истоков этих идей. Сколько здоровья положил, чтобы было принято соответствующее законодательство. Я хочу их реализовать. Это такое чувство, словно у тебя есть ребенок, но ты не можешь его воспитывать. Я хочу то, что есть на бумаге, воплотить в жизнь своими руками. А многие не хотят, поскольку на любой должности я останусь публичным. - Вы готовы работать против своих? - Каких «своих»? - Например, депутатов. - Я буду работать. А кто попадется - я не виноват. - Президент знает об этом конфликте? - Думаю да. Мы говорили с Президентом об этом на прошлых заседаниях фракции. Я спрашивал о его отношении к этим событиям. И сказать, что все сделал, не предупредив Президента, я не могу. - А Генеральная прокуратура? Ведь это позор, что происходит с ГПУ - Вот именно о Генпрокуратуре я и спрашивал Президента. Ведь это позор, что происходит с ГПУ. - Что происходит? - Имитация бурной деятельности. Надо на это реагировать. Почему Президент этого не делает?.. Шокина не снимают, поскольку тот должен назначить антикоррупционного прокурора, который, скажем так, будет благосклонным к Банковой. Впоследствии возникнут проблемы, ответственность за которые спихнут на Шокина. А любой генеральный прокурор будет помнить судьбу и Яремы, и Махницкого, и Шокина, и понимать, что в ГПУ часы идут очень быстро. - Не случится ли так, что Шокина в ГПУ сменит кто-то «удобный»? - Верховная Рада не даст голосов. - Если это будет кандидатура главного военного прокурора Украины Анатолия Матиоса? - После заявлений, что в генпрокурора целились с помощью тепловизора через окно, Матиос потерял голоса народных депутатов. - А Виталий Касько? Давид Сакварелидзе? - Обе кандидатуры возможны. - На днях разразился скандал с информацией об имуществе Касько. Это повлияет на его позиции? Только начинающий политолог может думать, что чернухой сразу уничтожить можно - Эта информационная кампания развернулась именно для того, чтобы сбросить его с позиций. Но это только начинающий политолог может думать, что чернухой сразу уничтожить можно. Надо год-два работать по человеку, чтобы подорвать репутацию. Но получается так, что оппоненты угодили в старую ловушку. Когда льется грязь - результат не такой, как ожидают заказчики. Поддержки становится больше. Люди уже знают: если кого-то валят, значит, он все делает правильно.
24-11-2015 21:12 Интервью - Политика

Николай Томенко: После местных выборов количество желающих идти на досрочные парламентские уменьшилось
Беседу с народным депутатом Николаем Томенко мы начинаем с критики власти. Депутата возмущает, что руководство страны больше беспокоится о соблюдении интересов международных корпораций, игнорируя государственные. Нынешний состав и работу парламента он тоже нещадно критикует, но дает ему время до весны 2017 года. Именно тогда, по мнению депутата, могут состояться досрочные парламентские выборы. — Насколько, на ваш взгляд, эффективен нынешний парламент: продержится дальше коалиция, или ее ждет переформатирование? — Я считаю, что де-факто коалиции не существует. Ее руководящий орган – общее собрание народных депутатов – ни разу не собирался на заседания. Кроме того, я не понимаю механизма принятия решений внутри этой коалиции, потому что в зале часто принимаются решения, противоречащие предварительным решениям фракций, которые составляют парламентское большинство. Законы принимаются без должного изучения и обсуждения, потому что выносятся на рассмотрение в лучшем случае ночью перед заседанием. К примеру, возьмем тот же закон о местных выборах: когда он был проголосован, партийные вожди и молодые «оптимисты» обнимались и поздравляли друг друга с «исторической победой парламента». А я не голосовал за него, потому что, как и все 422 народных депутата, не имел возможности даже прочитать его последнюю редакцию, не то что обговорить его нормы. С самого начала было понятно, что этот закон – в интересах партийной номенклатуры. Теперь смотрите, что получилось. Практически все областные центры не имеют представительства в областных советах. Абсолютное большинство округов в городах не представлены депутатами. От Черкасс, например, ни одного депутата в Черкасском облсовете. Зато есть бесконечные возможности для внутрипартийных манипуляций. Классический пример: в Винницкий облсовет от «Оппозиционного блока» зашло 6 депутатов. Причем не по порядку: один из них был на 58-м месте! Но для того чтобы он получил мандат, 52 депутата перед ним написали заявления и сложили полномочия! Получается, мнение избирателя по новому закону мало учитывается – решения принимаются с учетом позиций партийных вождей и денег. А эта норма об императивном мандате, когда лидер партии может отозвать депутата, если он оказался ему неугоден?.. — С законом понятно. С коалицией тоже. Так что, новые парламентские выборы? — Пока причин для этого нет. Ведь де-юре коалиция существует и пока будет существовать по нескольким причинам. На данный момент Арсений Петрович придерживается линии поведения, что в случае его отставки ни один представитель «Народного фронта» не войдет в новую коалицию. Теоретически, конечно, можно обойтись и без них. Но для этого тогда необходимо переписать коалиционное соглашение, согласно которому мы договорились не включать в коалицию тех, кто голосовал за «диктаторские» законы 16 января. И получается, если посчитать депутатов от БПП, «Батькивщины»  и «Самопомощи», то большинства не будет. Тогда - досрочные выборы парламента. Но после местных выборов уже количество желающих идти на парламентские уменьшилось. Хотят выборов «Свобода», частично – «Укроп» и частично «Батькивщина». Ляшко уже не слишком хочет, «Самопомощь» тоже притихла. Они были уверены, что выйдут на первое место, как минимум – на второе, и создадут фундамент для будущих президентских выборов. Но для них реальность оказалась более прагматичной… После местных выборов количество желающих идти на парламентские уменьшилось. Хотят выборов «Свобода», частично – «Укроп» и частично «Батькивщина». Ляшко уже не слишком хочет, «Самопомощь» тоже притихла — Вам не кажется, что Яценюк блефует? Ведь что «Народному фронту» ловить на выборах с их нынешним рейтингом? — Для меня это тоже парадокс. Ведь на досрочных выборах «Народный фронт» закончит свою политическую карьеру. Но проблема в том, что, на самом деле, ни у кого из «крупных игроков» нет особого желания идти на досрочные выборы. И это одна из причин того, что коалиция по-прежнему держится. Кроме того, никто не хочет быть инициатором развала коалиции - ни Тимошенко, ни Садовой, тем более что оба – потенциальные игроки следующей президентской кампании. И им нужно искать объединяющие идеи, а не разъединяющие. Потому нынешняя коалиция де-юре продолжает существовать, и я пока не вижу быстрых сценариев ее распада. — По-вашему, в нынешнем виде она просуществует долго? — Думаю, переформатирование все же будет. Есть, кстати, возможный эволюционный вариант – провести «квотную рокировку» на руководящих должностях. Скажем, когда «Народный фронт» получает право на назначение спикера парламента, а премьер выдвигается Блоком Порошенко. Это было бы логично. Ведь при назначении Яценюка мы руководствовались европейским принципом: кто занял первое место, тот и премьер. Но давайте посмотрим на ситуацию сейчас: у «Народного фронта» всего 1-2% поддержки общества! — А кто может стать спикером? Турчинов? — Он не депутат. Правда, звучали идеи, как «завести» его в парламент через довыборы. Думали, Насалик победит (народный депутат Игорь Насалик баллотировался в мэры Ивано-Франковска. – Ред.), но он проиграл. Но округов свободных хватает. Например, в Чернигове Атрощенко победил. Для Администрации Президента этот город показательный. Там же центр реформ создали на предыдущих парламентских довыборах (улыбается). Но с Турчиновым – это долгий путь. Думаю, в депутатском корпусе «НФ» можно найти достойного кандидата на должность спикера. — По-вашему, Яценюк так просто отдаст премьерское кресло или обменяет его на спикерское? — Вообще-то, в парламентско-президентской республике, коей является Украина, пост спикера важнее, чем премьера. Но подоплека вопроса мне ясна. Судя по тому, что ультиматум Яценюка был воспринят серьезно, скорее всего, он останется на посту премьера. Процентов 60% даю, что так и будет. Особенно если учитывать международное влияние на процессы в стране. Не зря же Яценюка так хвалят американцы и другие иностранные партнеры – он фактически руководит «правительством внешнего управления». Но даже если нынешний премьер останется, то правительство переформатируется минимум на треть. Хотя, я бы все-таки не исключал вариант, о котором упомянул, – с рокировкой между «Народным фронтом» и БПП. На повестке дня остается и самый жесткий и последний по вероятности сценарий – отставка правительства и формирование новой коалиции. — Если допустить, что премьер все-таки уйдет в отставку, кто может быть преемником? Саакашвили? — Это самый маловероятный вариант. Ясно, что мяч на поле президента. У него есть 226 голосов под любую кандидатуру. Проголосует его фракция, часть «Народного фронта», часть внефракционных, депутатские группы. Теоретически можно под любую кандидатуру найти необходимые голоса. Например, под Тимошенко. Но нужно, чтобы эта кандидатура хотя бы частично объединяла переформатированную коалицию. Саакашвили такой фигурой не является. Как и Тимошенко, судя по ее последним заявлениям, которые не очень коррелируются с обязательствами, которые взяло на себя правительство перед иностранными донорами и инвесторами. Так что, если нового премьера будут искать, то с таким расчетом, чтобы половина или две трети «Народного фронта» это восприняли. — А насколько поменяется состав правительства? Опять будут набирать управленцев из бизнеса или иностранцев? — Я считаю, что лучшим вариантом для нас было бы технократическое правительство. Это должны быть люди без бизнесового и партийного конфликта интересов. Но где таких людей найти в Украине?! (Улыбается). Что касается менеджеров и иностранцев в правительстве Яценюка, то сейчас мне понятно, что этот подход себя не оправдал. Эти люди больше работают на западный бизнес, чем на украинскую экономику. И при этом допускают массу непрофессиональных просчетов. Например, мне пришлось спасать имидж украинского государства после идеи Минэкономики корпоратизировать Чернобыльскую атомную электростанцию. Они на полном серьезе подали ЧАЭС на корпоратизацию и последующую приватизацию! И доноры, которые вложили более 1 млрд долларов в объект «Укрытие-2» (а это на минуточку 24 страны!), были в шоке, что кто-то додумался выставить на приватизацию объект, в который под государственные гарантии Украины вложено столько денег! Мне удалось переубедить ЕБРР, что это была ошибка и что мы правительству объясним последствия… Вообще, у меня очень много вопросов к правительству. Сегодня это закрытая недееспособная структура, в которой система принятия решений недемократичная и неэффективная. Кабмин ориентирован на внешний мир. Они кивают либо на Путина, либо на обязательства перед Европой. То есть внешние аргументы являются приоритетными при принятии решений. Это, конечно, важно, но не является главным. Главным должно быть то, что происходит в Украине и что требует от него украинское общество. — Не исключено, что народу тоже скоро все это надоест. И тогда что – третий Майдан? — Все зависит от того, насколько высоким будет градус социального протеста. Если у нас будет «эволюционная революция», то обновление власти произойдет в 2017-2018 гг. через досрочные парламентские выборы. А вот «революционная революция» – это уже будет не третий Майдан, а вторая Колиивщина. И эти протестующие точно не будут петь гимн по пять раз в сутки и не пустят «партийных вождей» на сцену для объявления о проведении очередного «народного вече».  Если у нас будет «революционная революция» – это уже будет не третий Майдан, а вторая Колиивщина. И эти протестующие точно не будут петь гимн по пять раз в сутки и не пустят «партийных вождей» на сцену для объявления о проведении очередного «народного вече» — Вы тоже поддерживаете мнение, что нынешняя власть мало чем отличается от предыдущей? — Ну почему же? Отличия есть. При Януковиче мы были государством одного дня, а сейчас – одной ночи. Когда я высказал эту мысль, это очень не понравилось Администрации Президента. Но это правда: все решения принимаются ночью. Нет никакой стратегии. Вот возьмем выборы в Чернигове. Государство в лице власти три месяца занималось тем, чтобы завести в парламент Березенко. Поставили в Чернигове вывеску «Центр реформ». Что-то изменилось? Появилось 266 голосов? Нет. У нас не хватает голосов ни по одному кадровому решению. По тому же новому организатору большинства – Березенко - мы голосовали десятки раз только за то, чтобы он стал рядовым членом комитета по здравоохранению. И кажется, только на 13-й раз проголосовали. Ни одного принципиального вопроса мы решить не можем! А принципиальные – это, помимо кадровых, вопросы бюджета, выборов, изменений в Конституцию, в конце концов! — Может, голосов не хватает, потому что многие депутаты не утруждают себя ежедневным посещением парламента? — И я их понимаю, поверьте! У депутатов, по крайней мере вменяемых, которые хотят работать, нет никакого стимула ходить на заседания, работать в комитетах, потому что решения о том, за что и как голосовать, принимает руководство фракций. Оно там о чем-то договаривается, и ночью появляется повестка дня. Как руководитель парламентского комитета по вопросам экологии могу заверить, что все мы являемся заложниками этой ситуации. В моем комитете уже 50 законопроектов, которые ожидают рассмотрения. Но до них очередь не дойдет, потому что, по сути, проходят правительственные либо лоббистские законопроекты, о которых предварительно договорились, либо ратификации международных соглашений. И это еще одна проблема неработающего парламента. У депутатов, по крайней мере вменяемых, которые хотят работать, нет никакого стимула ходить на заседания, работать в комитетах, потому что решения о том, за что и как голосовать, принимает руководство фракций. Оно там о чем-то договаривается, и ночью появляется повестка дня. Как руководитель парламентского комитета могу заверить, что все мы являемся заложниками этой ситуации — Зато Генпрокуратура вон как работает. Озвучила «сенсационные» результаты расследования по преступлениям Майдана. — У меня двоякое впечатление по этому поводу. Мы хоть и приняли решение о декоммунизации, но коммунистические постулаты остались. Я имею в виду привычку отчитываться к каким-то годовщинам. Вон, годовщина революции 21 ноября – отчитались. Правда, отчитались в том, с чего и начинали. Как в экономике виноват Путин, так в убийствах – Янукович. Но ведь кто-то принимал решения, кто-то отдавал приказы, кто-то организовывал, кто-то раздавал оружие и кто-то стрелял. Допустим, Янукович приказывал. Но ведь есть еще целый ряд виновных людей! И если мы по-прежнему остаемся «на уровне Януковича», это грустно. — А судебная власть? В Администрации Президента пошутили, что, приняв решения по Ляшко и Мосийчуку, украинский суд чуть ли не впервые в истории пошел против президента. Так что, судебная власть выздоравливает и становится независимой? — Судебная система в значительной степени представлена опытными людьми, которые пережили много правителей. По сути, это отображение охлократического политического режима. Это означает, что судья действует не профессионально, а чисто ситуативно. То есть если он видит, что ему, чтобы выжить в сегодняшних условиях, нужно принять определенное решение (не то чтобы сильно антивластное, но пафосное), то он его примет. Конечно, если на него не будет сильного давления от власти. Ведь все равно влияние на суды осталось: где-то сохранились остатки влияния киваловской команды, где-то – медведчуковской, где-то новая власть через Филатова уже выстроила свою систему координат. Но есть и такие судьи, кто либо за деньги, либо – «по-честному». И если нас нынешнее решение суда так удивляет, то это, скорее, исключение. И системно ничего не изменилось. — По сути, в обществе остался запрос на новых людей – во всех ветвях власти. Что нужно сделать, чтобы качественно изменить, допустим, парламент? — Нынешний парламент с его формальными характеристиками нужно отправить в историю. Он исчерпал себя. Теперь вопрос: как новый парламент наполнить новыми людьми? Думаю, начать стоит с уменьшения их количества. Пусть депутатов будет 250, а не 450. Когда вернем Крым, Луганск и Донецк, то пусть будет 300. Тем более, что такое количество депутатов легитимизировано на «кучминском» референдуме. Дальше: как поменять механизм принятия решений? Нам нужно принять «закон о законах». И 70% нашей нормотворческой работы забрать из парламента. Часть отдать Минюсту, часть – в областные советы и местное самоуправление, часть – в ЦИК. Ведь чем мы занимаемся? Допустим, умер сельский голова. Зачем Верховная Рада должна принимать решение о проведении выборов в этом селе? Этим должен заниматься областной совет, а ЦИК – издать соответствующее постановление. Почему мы должны заниматься переименованием сел, поселков? Пусть область переименовывает. К тому же, есть такая процедура, как «приведение к соответствию». Например, правительство изменило названия министерств. Мы должны вносить изменения в законы в связи с этим переименованием. Зачем это нам делать? Это Минюст должен приводить в соответствие. А мы должны разгрузить работу парламента, чтобы он занимался изменениями в Конституцию, налогами, обороной, ратификацией международных договоров, принимал бюджет. И чтобы обсуждение важного закона шло несколько часов, как в европейских парламентах, а не 10 минут, как у нас. — Возможно, стоит поменять избирательный закон? — Этот вопрос обязательно будет обсуждаться. Ведь если мы все это перезагружаем, у нас на первый план выходят вопросы профессионализма и общественной легитимности народных избранников. И мы все равно придем к открытым спискам. Кстати, не надо верить, что на этих местных выборах была такая система. Это были фактически закрытые списки с манипуляциями по процентам и явке избирателей. Я думаю, в нашем случае может быть 300 округов или открытые списки в сторону мажоритарки. А может, взять за основу польский опыт: региональный партийный список, партия выставляет своих кандидатов на каждом округе, и избиратель выбирает лучшего. И тогда партия заинтересована в том, чтобы выставлять самых популярных в том или ином регионе. Тогда есть надежда, что в будущую Верховную Раду придут профессиональные люди. Потому что при нынешней системе у меня, например, мало шансов попасть в парламент. У меня нет больших денег, чтобы «купить» округ, и я не пользуюсь большим авторитетом у партийного политбюро. Это притом что я, без ложной скромности, один из самых опытных и активных депутатов. И такие «правильные» депутаты из-за неправильной избирательной системы имеют мало шансов переизбраться. При нынешней системе у меня, например, мало шансов попасть в парламент. У меня нет больших денег, чтобы «купить» округ, и я не пользуюсь большим авторитетом у партийного политбюро. И такие «правильные» депутаты из-за неправильной избирательной системы имеют мало шансов переизбраться — Расскажите о вашей работе на посту главы экологического комитета. Уже разругались со всеми членами правительства? — С большинством (улыбается). Когда я начинаю доказывать, что нельзя продавать древесину за границу, начинается истерика. Они мне говорят: американцы недовольны, поляки, турки. Я говорю: а вы что, работаете в министерстве экономики Польши, Турции или Украины? С Минэкономики у меня разногласия по поводу концепции переработки мусора.  Я предлагаю, чтобы  упаковщики (например, «Кока-кола», «Пепси-кола», производители шин и так далее) платили экологический налог. Они вроде бы готовы, но, во-первых, хотят меньше платить, а во-вторых, хотят сами определять, куда эти деньги тратить. А мы говорим: давайте это сделаем в перспективе. А пока 20% платежей будет поступать в государственный, а 80% – в местные бюджеты на раздельный сбор, утилизацию и строительство мусороперерабатывающих предприятий. Потому что у нас сегодня более 32 тысяч незаконных мусорных свалок. Они говорят: мы поставим корзинки в супермаркетах, чтобы туда бросали пластиковые бутылки. А мы говорим: а кто этот мусор, который вы за столько лет набросали, будет убирать? У нас ведь всего несколько заводов в стране по переработке мусора, а должно быть несколько сотен! 95% отходов закапывается просто в землю. А правительство пока рассуждает о теории раздельного сбора мусора. — Какова судьба иска против Яценюка, который вы подали, по поводу невыполнения закона о запрете вывоза твердых пород древесины за границу? — Когда я занимался наукой, то вывел для себя формулу превентивной политологии. То есть старался озвучить негативные последствия возможного действия власти, чтобы упредить его реализацию. И я много чего хорошего сделал таким образом. Тот же принцип я перенес и в политическую сферу. Это превентивно-политические решения. Вот, я подал в суд на Гройсмана за затягивание в подписании закона о моратории на экспорт лесо- и пиломатериалов. Но потом отозвал свой иск, поскольку закон был подписан. Сейчас такая же ситуация с Яценюком. Правда, Национальное антикоррупционное бюро, куда я подал иск, еще не начало реально работать. Но обращение уже дало определенный результат: в Агентстве лесных ресурсов заявили, что будут выполнять закон, а таможня 1 ноября запретила экспорт твердых пород – дуба, граба, и уже пошло стимулирование внутреннего рынка: украинские предприятия увеличили объемы производства, а это значит – рабочие места, поступления в бюджет. Ну и что, что иностранцы недовольны? Главное, что в Украине началось возрождение деревообрабатывающей отрасли. Для меня это самое главное.
24-11-2015 12:26 Интервью - Политика

Сотрудников Антикоррупционного бюро будет охранять элитный спецназ
Для охраны сотрудников Национального антикоррупционного бюро Украины будет создано элитное спецподразделение. Об этом в своем выступлении на Международной антикоррупционной неделе заявил глава НАБ Артем Сытник, передает телеканал «112 Украина». «Это будет вооруженное элитное подразделение, в части его обеспечения мы сотрудничаем с Министерством обороны», — отметил он. Сытник добавил, что сейчас работа по его созданию находится на завершающей стадии. «Нам уже начали передавать оружие, боеприпасы, бронетехнику. Это обеспечит силовое прикрытие работы наших детективов. В ближайшее время мы уже приступим к работе», — сказал глава НАБ.  
23-11-2015 13:35 Новости - Общество

Джованни Кесслер: Между Украиной и ЕС пока что постоянно возникают трения
Глава Европейского управления по борьбе с мошенничеством Джованни Кесслер входил в конкурсную комиссию, которая выбирала претендентов на пост главы Антикоррупционного бюро. В то время он принял активное участие в развитии концепции борьбы с коррупцией в Украине. А почти год спустя признанный международный эксперт в вопросах борьбы с коррупцией поделился с «Аналитической службой новостей» (АСН) мнением по поводу наших успехов в борьбе с этой проблемой и дал несколько советов, как с ней справиться в короткие сроки и с хорошим результатом.   — Еще зимой, будучи членом комиссии, которая просеивала кандидатуры на пост главы Антикоррупционного бюро, вы говорили о том, что есть идея создания совместного европейско-украинского органа расследований, который будет фокусироваться на расследованиях фактов мошенничества и коррупции с деньгами Евросоюза в Украине. Обсуждается ли эта идея сейчас? Если да, то чего уже удалось достичь? — Идея создания такой структуры действительно обсуждалась. Вообще-то изначальным посылом было создание объединенного европейско-украинского органа расследований. Совместная работа Украины с Европой привела бы к незамедлительным результатам и помогла бы работе внутреннего Антикоррупционного бюро, которое все еще не начало свою работу. На данном этапе обсуждение заморожено как минимум до тех пор, пока Антикоррупционное бюро не начнет работать. Если бы Украина взяла на себя инициативу в этом вопросе, я уверен, что Европа сразу же отреагировала бы — и процесс создания нового учреждения был бы запущен. — Почему обсуждение приостановили? Только ли потому, что не работает пока внутреннее Антикоррупционное бюро? — И да, и нет. Международная организация должна была работать отдельно от Бюро и заниматься расследованием международных финансовых махинаций. Но видя темпы развития внутреннего бюро, Евросоюз отложил этот вопрос на потом. Сейчас ЕС решает, может ли такая международная структура все еще быть полезной для Европы и Украины или эти обязанности у вас сможет выполнять Антикоррупционное бюро. — Есть ли способ как-то простимулировать Евросоюз к более быстрому развитию событий в этом направлении?   — Для начала они должны принять какое-то решение, которое предусматривает согласие между Евросоюзом и Украиной. Вместо этого между Украиной и ЕС пока что постоянно возникают трения. Участники процесса должны понимать, что в этом вопросе кто-то должен проявить инициативу, иначе ничего никогда не откроется. — Как Евросоюз оценивает борьбу в Украине с коррупцией на данном этапе? — В Европе считают, что вы должны наконец начать с ней бороться. — Допустим, внутреннее бюро скоро откроется, ведь прокурора обещают назначить уже к 1 декабря. Кстати, как вы думаете, почему процесс поиска антикоррупционного прокурора так затянулся, ведь нужный для этого закон приняли еще в начале лета? — На самом деле ясно, почему антикоррупционного прокурора подбирают так долго, ведь процесс выбора на эту должность нужного человека очень важен. От антикоррупционного прокурора очень многое зависит — именно он будет принимать решение о том, над кем проводить следствие. Потому нельзя допустить, чтобы в его честности и компетентности возникали сомнения. Этот человек должен быть независимым от политиков и олигархов, свободен от отчетностей и проявлений благодарности своему покровителю. При выборе антикоррупционного прокурора нужно всячески убедиться, что за кандидатом никто не стоит, а тот, кто в итоге получит эту должность, является компетентным специалистом. Если смотреть именно с этой точки зрения, то три месяца — вполне нормальный срок. — По-вашему, длительный процесс поиска прокурора является гарантией его компетентности? — Я надеюсь, что у комиссии было достаточно времени, чтобы подобрать действительно достойного человека. — В Украине уже есть несколько учреждений, нацеленных на борьбу с коррупцией, но результатов, как видим, немного. Почему вы считаете, что Антикоррупционное бюро будет работать продуктивнее? — Если говорить о коррупции, то Украина в вопросах борьбы с ней пребывает в крайней затруднительном положении. Во многих странах мира существует проблема коррупции, но она стоит не так остро и не в такой степени распространена, как у вас. Именно поэтому в вашей стране с коррупцией нужно бороться крайне жестко и быстро, только тогда можно рассчитывать на результат. Уже с первых расследований необходимо озвучивать результаты антикоррупционных процессов, чтобы люди начали понимать, что коррупция больше не покрывается правоохранителями, что взяточничество не когда-то там будет пресекаться, а уже пресекается сотрудниками Антикоррупционного бюро. Причем первые результаты нужно предоставить как можно скорее, иначе в вашей стране снова могут возникнуть проблемы политического характера. Насколько я понимаю сложившуюся ситуацию, коррупция является одной из причин, из-за которых люди вышли на Майдан. Тех причин, по сути, из-за которых в вашей стране состоялась Революция достоинства. — Почему, по-вашему, те структуры, которые должны были бороться с коррупцией, с этой задачей не справились? И как вы себе представляете быстрый и эффективный способ борьбы с этим злом? — Детективы, которые будут заниматься непосредственно расследованиями коррупционных схем, в первую очередь должны открыть производство против самых очевидных и легкодоступных коррупционеров, а не запутанных коррупционных схем. Не думаю, что поиск доказательств против самых ярких коррупционеров доставит сотрудникам Бюро очень много трудностей. Зато когда Бюро проведет первую серию расследований и привлечет к ответственности виновных, общественности уже будет что продемонстрировать. При этом важно описать деятельность коррупционеров в мельчайших подробностях. Именно в огласке деятельности Бюро будет заключен сильный посыл: «Мы больше никого не покрываем. Каждого можно проверить. Никто от нас не защищен». — И вы думаете, что люди сразу это осознают и дружно перестанут давать и брать взятки?   — Сотрудничество с людьми крайне важно. Как минимум потому, что для поиска информации не понадобится огромного количества детективов-специалистов. Информацию преподнесет сама общественность, но после Бюро будет обязано отчитаться перед ней, предоставив результаты работы. Люди боятся угроз и давления со стороны самих коррупционеров, и их можно понять Ведь люди очень много знают и о тех, кто занимается коррупцией, и о доказательствах, которые оставляют махинации коррупционеров. Сейчас они молчат только потому, что не видят, что кто-то серьезно заинтересован в борьбе с коррупцией, и даже не знают, к кому обращаться. Они боятся угроз и давления со стороны самих коррупционеров, и их можно понять. Когда же они увидят, что появилось достаточно сильное и авторитетное учреждение, граждане сами пойдут на сотрудничество. Опять-таки, авторитет нужно заслужить, а для этого нужны первые пойманные с поличным коррупционеры. Антикоррупционное бюро должно доказать, что действует серьезно, независимо и исключительно в интересах государства. — То есть проблема только в боязни возмездия со стороны коррупционеров? Определенная часть населения хотела бы побороть коррупцию, но как быть с большей частью граждан страны, которые привыкли к решению вопросов путем взятки и находят это выгодным для обеих сторон сделки? Зачем людям докладывать о том, что для них выгодно? — Согласен, те, кому выгодна коррупция, ничего не скажут. Но на предприятиях есть сотрудники, партнеры по бизнесу или конкуренты, знакомые, в конце концов, которым это невыгодно. — А вы предлагаете вернуть принцип Советского Союза, в котором сосед «доносил» на соседа? — Да. И всего лишь с той разницей, что следователи всю поступившую информацию потом должны будут перепроверить. Понятно, что сажать в тюрьму за чье-то свидетельство никого не будут, но информационный повод присмотреться поближе появится. На базе полученной информации детективы должны будут провести расследование и только в результате него человек, возможно, попадет за решетку. — Но разве проверка информации не будет занимать много времени? Как же тогда добиться быстрых результатов? Свидетельства людей — это не доказательства. Доказательства всегда на бумаге — Это зависит от информации, предоставленной свидетелем. Если это, к примеру, данные, которые можно проверить по банковским счетам, доказательства можно найти довольно быстро. Проверить движение денег на счету, сверить даты, счета отправителей или получателей средств — вот и первые доказательства. Ведь свидетельства людей — это не доказательства. Доказательства всегда на бумаге. Информация от людей — это след, по которому можно будет отыскать виновного. — И вы считаете, что таким способом мы достигнем значительных результатов? Что украинские коррупционеры перестанут взяточничать под страхом проверки? — Мне хотелось бы, чтобы произошло именно так. Бюро создавалось именно для того, чтобы побороть эту бесконечную цепь коррупции, поэтому при помощи Бюро вы должны добиться результатов. Пока что даже тот факт, что общественность интересует сам процесс запуска такого органа борьбы с коррупцией, — уже хорошо. Если механизм запустят правильно, как и в большинстве других стран, он может сработать. Если же создание Антикоррупционного бюро в стране ничего не изменит, это будет означать, что Украина опять проиграла.
20-11-2015 12:04 Интервью - Политика

Качество борьбы с коррупцией зависит от менталитета людей

Во всем мире существуют общепризнанные методы борьбы с коррупцией, но если рассматривать в частности украинское и латвийское бюро, то методы, которые сработали в Латвии, скорей всего, в Украине эффективными не будут. Это объясняется тем, что Латвия по площади гораздо меньше Украины, и последней лучше взять за пример модель борьбы с коррупцией страны, большей по площади. Такое мнение «Аналитической службе новостей» (АСН) выразил глава департамента планирования антикоррупционной политики Бюро предотвращения и борьбы с коррупцией (KNAB) Алвилс Стрикерис, который занимался разработкой новой стратегии борьбы с коррупцией, рассчитанной на период с 2015-го по 2020 год, которая уже показала свои результаты. Он рассказал, насколько применима практика Латвии для Украины, что отличает наши страны в вопросе борьбы с коррупцией, и подсказал, что могло бы помочь украинскому Антикоррупционному бюро начать продуктивно работать с самого начала его существования. «Есть универсальные средства борьбы с коррупцией. Прежде всего это контроль прозрачности и целостности движения активов и средств как в бюджете, так и у частных лиц, контроль государственных закупок, финансов политических партий, прохождения предвыборных кампаний», - пояснил он, отметив, что есть еще и частные методы, которые варьируются в зависимости от политической и экономической ситуаций в стране, а также ее размера, общественных настроений, капитала, вложенного в реформы, поддержки мировой общественности и т.д. На вопрос, будет ли в Украине процесс борьбы с коррупцией сложнее, нежели в Латвии, Алвис Стрикерис ответил, что одна из причин того, что в Украине все гораздо сложнее, - это то, что «Украина только начинает процесс вступления в Евросоюз, начинает перенимать стандарты Запада, его культуру, тогда как в Латвии это началось еще в 90-е. С этой точки зрения Украина на несколько ступеней ниже Латвии. Вот если бы эти страны начинали евроинтеграцию одновременно, я бы не смог сказать, труднее или проще бороться с коррупцией в Латвии. Но поскольку Латвия начала 20 лет назад, а Украина только сейчас, очевидно, что вы очень отстаете». Если говорить об оценке уровня коррупции в Латвии сейчас, уже после проведения реформ, то эксперт подчеркнул, что коррупция – очень скрытный вид преступления. «Я не могу сказать, - поделился он, - что в Латвии нет коррупции, потому что она есть, просто не настолько явная и очевидная. А все потому, что взяточничество бывает выгодно для обеих сторон: и дающей взятку, и принимающей ее. А если людям комфортно с таким уровнем коррупции, они не станут с ней бороться. И эта ситуация повсеместна. Качество борьбы с коррупцией сильно зависит от настроений политиков, простоты и прозрачности законов и, главное, от менталитета и настроений людей. Ведь если дух патриотизма в людях сильнее жажды наживы и власти, борьба с коррупцией пройдет в стране проще и быстрее». Алвилс Стрикерис также рассказал, делится ли Латвия с Украиной своим опытом в борьбе с коррупцией и насколько тесным будет сотрудничество и обмен опытом между латвийским антикоррупционным бюро и аналогичной украинской структурой. По его словам, эти бюро уже сейчас сотрудничают в сфере разработки эффективных методов борьбы. «Стратегия борьбы с коррупцией находится на сайте нашего бюро в открытом доступе под названием «Предотвращение и борьба с коррупцией». Ничто не мешает украинскому бюро просмотреть нашу стратегию и перенять некоторые методы работы, адаптировав их для вашей страны, тем более что мы готовы в этом Украине помочь», - сказал латвийский эксперт.  
19-11-2015 15:06 Мнения - Политика

Наталья Севостьянова: Мы найдем инструменты, чтобы заставить РФ выполнить решения международного суда
На одном из заседаний правительства премьер-министр Арсений Яценюк заявил, что Украина начинает юридическую войну против Российской Федерации. По словам главы Кабинета Министров, Украина будет судиться с РФ во всех коммерческих и арбитражных судах по ключевым претензиям, среди которых – и газовые вопросы. О том, сколько уже исков подала Украина против России, какие шансы того, что РФ выполнит решение международных судов, а также о законах о спецконфискации и аресте имущества «Аналитической службе новостей» (АСН) рассказала первый заместитель министра юстиции Наталья Севостьянова. — Почему Европейский суд по правам человека в Страсбурге аннулировал один из исков, поданных Украиной против РФ? — Иск не аннулирован. Просто в рамках процедур было решено, что его рассмотрят быстрее, если он будет объединен с индивидуальным. Индивидуальный иск подали адвокаты. И наши, и адвокатские документы соединили вместе и подали как иск к РФ от физического лица. Поэтому волноваться нечего. Все материалы в суде. — Сколько сейчас исков Украины против РФ находится в ЕСПЧ? — Межгосударственных три. А от физических лиц против России насчитываются сотни исков. И они продолжают постоянно поступать. — Какую сумму компенсации Украина требует от России? — Сумма будет устанавливаться уже на более поздних стадиях. Сначала суд должен установить, что, например, Российская Федерация нарушила определенные статьи конвенций. А уже потом будет открыто отдельное производство, в котором мы с помощью международных аудиторов будем определять окончательную сумму. — Но Россия уже заявила, что не собирается выполнять решения ЕСПЧ. Что Украина будет делать в таком случае? — На это есть свои инструменты влияния. Например, арест имущества. Но сначала нужно дождаться решений, а после уже будем действовать и обязательно найдем инструменты, как заставить Россию исполнить решения международного суда. — Почему Украина не требует от Европейского союза, чтобы он арестовывал имущество РФ? — Арестовывать имущество можно только с помощью судов. Чтобы Европа это сделала, должны эффективно поработать наши правоохранительные органы. Именно они должны открывать уголовные производства, в рамках которых уже можно требовать таких арестов. — В украинский бюджет вернули всего 8 тысяч коррупционных гривен. Почему так мало? — Это как раз и указывает на эффективность работы действующих правоохранительных органов. Именно в связи с этим и было создано и Национальное антикоррупционное бюро, и Национальное агентство по возвращению активов. У них будут все инструменты для того, чтобы возвращать коррупционные средства. — Многие критиковали законы о спецконфискации и аресте имущества. Как по-вашему, критика была обоснованной? — В Европе правила по возврату активов и спецконфискации имущества намного жестче. У нас они получились более либеральными. Да и в рамках комитета они были сильно изменены. Хотя ЕС неоднократно подчеркивал, что правительственные проекты учитывали минимальные стандарты того, какими эти законы должны были быть в итоге. Сейчас они находятся на рассмотрении наших европейских партнеров. Если европейские юристы скажут, что изменения, которые были внесены депутатами, будут иметь негативное влияние, тогда парламенту придется учесть их замечания и переголосовать. — Но если Минюст не совсем устраивают эти законы, может, стоит уже сейчас отправить их на доработку? — Чтобы это сделать, на сегодняшний день такого инструмента нет. Мы и так пытались найти хоть какой-то минимальный компромисс, чтобы их вообще принять. Поэтому пока ждем оценки от ЕС. А потом уже, возможно, будем инициировать внесение изменений. — Что больше всего не устраивает Минюст? Что будет мешать работе? — На самом деле недовольство больше у Генеральной прокуратуры. Ведь именно они отвечают за процедуру ареста. И именно в реализации ареста имущества видят риски, то есть в невозможности доказать наличие коррупционного имущества у третьего лица.
19-11-2015 14:27 Интервью - Политика

Артем Сытник: Личность антикоррупционного прокурора не должна оставлять сомнений в честности конкурса
Национальное антикоррупционное бюро Украины (НАБУ), которое было создано согласно закону еще в октябре прошлого года, к полноценной работе так и не приступило. Причина – нет антикоррупционного прокурора, которого не избрали до сих пор. В то же время Президент Петр Порошенко настаивает, что эффективный механизм борьбы с коррупцией должен реально начать свою работу уже с 1 декабря. Это означает только одно – для избрания прокурора осталось меньше двух недель. Тем не менее, в Бюро все же надеются, что с поставленной главой государства задачей справятся, даже обещают, что в первый день зимы появятся первые уголовные производства, хотя и отмечают при этом, что далеко не все зависит именно от них. О том, чем сейчас занимается НАБУ, а также о трудностях с избранием антикоррупционного прокурора «Аналитической службе новостей» (АСН) рассказал его директор Артем Сытник. — Артем Сергеевич, приоткройте завесу над тайной – что сейчас делаете? — Ну, не такая это уж и тайна. Пока ждем антикоррупционного прокурора, нарабатываем материалы для начала расследований в рамках Уголовного кодекса. Я уже не раз говорил, что приступить к расследованиям НАБУ было готово еще с 1 октября. Но, к сожалению, процедура назначения антикоррупционного прокурора от нас не зависит. А именно это – та единственная причина, которая помешала нам начать работать с октября. Она же может помешать приступить к работе и 1 декабря. Но я все же надеюсь, что к этому времени антикоррупционный прокурор у нас появится. Мы же, в свою очередь, тоже времени даром не теряли – и нашли за этот период, давайте считать его подготовительным, много интересных вещей. — Например? — Не могу пока об этом говорить. Пусть это будет сюрпризом. — Речь о каких-то конкретных делах? — Их можно сравнивать с журналистскими расследованиями. У нас есть доступы к базам данных Минюста, ГАИ. Сейчас решается вопрос о подключении баз данных Государственной фискальной службы. Наш аналитический отдел, пользуясь этими базами данных, уже нашел интересную информацию, которая будет использоваться при расследованиях. Поэтому я не исключаю, что первые производства будут открыты уже в самом начале работы Бюро. — Претендентов на должность антикоррупционного прокурора достаточно много. У вас есть свои предпочтения, то есть с кем бы вам было комфортнее работать? — Я не могу называть конкретных фамилий, потому что отдельными политиками, да и не только ими, это может быть расценено как давление на комиссию. А что касается конкретно работы, то тут главное – связка «следователь – прокурор». Прокурор обязан прежде всего обеспечить полное соблюдение законодательства, прав человека. Мы же, со своей стороны, должны сделать все, чтобы законно доказать вину. Если же достаточных доказательств не будет, закрыть дело. Другими словам, установить истину. Поэтому я не исключаю, вне зависимости от результатов конкурса, что будет взаимная критика. Но это нормальный конструктивный процесс. Главное, чтобы наша работа не нивелировалась. Но поскольку антикоррупционной прокуратуре уделяется огромное внимание, думаю, принимать неадекватные решения кому бы то ни было будет крайне сложно. — Как вы считаете, почему тормозится избрание антикоррупционного прокурора? — Много времени ушло на формирование конкурсной комиссии. Я думаю, если бы парламент – после того как вступил в силу Закон «О прокуратуре», что произошло 15 июля, – сразу делегировал своих кандидатов в комиссию по отбору антикоррупционного прокурора, то процесс можно было завершить еще до 1 октября. А у нас 7 представителей от ВР были определены, если не ошибаюсь, аж 24 сентября. То есть два месяца было просто потеряно. Что касается самого конкурса, то я не могу сказать, что он проходит медленно или тормозится. Есть определенные вещи, которых нужно придерживаться, чтобы сам конкурс не назвали профанацией. Достаточно много времени нужно даже на подготовку документов, не говоря уже о проведении тестирований и собеседований. Работа идет. И пока я не слышал замечаний от общественности или наших западных партеров. Я уже неоднократно заявлял, что, возможно, лучше выбрать не того человека, который проявит себя лучшим в этом конкурсе, а того, чья кандидатура не оставит сомнений в прозрачности и честности этого конкурса. — На 2016 год НАБУ попросило выделить из госбюджета 800 миллионов гривен… — То есть вы думаете, что это много? Для общего понимания: только один микрофон, с помощью которого осуществляется видеоконтроль, стоит миллион 200 тысяч! Одним, понятное дело, не обойтись. А НАБУ еще нужны автомобили, компьютеры, сервисное оборудование. Так что 800 миллионов – это фактически та минимальная сумма, с помощью которой можно технически запустить Бюро. В обществе должно быть понимание, что для выполнения сложных технических задач необходима соответствующая аппаратура, а она очень дорогая. Если мы не будем иметь возможности самостоятельно прослушивать фигурантов уголовных производств, а будем делать это через СБУ, то очень велики риски утечки информации. Можно платить людям зарплату и ничего не делать. Но какой смысл и эффективность от такой работы? — То есть сумма оправдана? — Эта сумма расписана, включая носки и белье для нашего спецподразделения. Но сейчас это только проект бюджета. И я не исключаю, что нам нашу просьбу удовлетворят частично. На сегодня в том проекте, который нам показывали, в графе «капитальные расходы» стоит ноль. А в этом году было выделено 15 миллионов гривен. То есть фактически на два года правоохранительному органу на капитальные расходы выделяется всего 15 миллионов. Чтобы начать работу на нужном уровне, этого недостаточно. Нужно учитывать и то, что по законодательству у Бюро большие полномочия, но для того чтобы их имплементировать, необходимо создание соответственной материальной базы. — Вы критиковали законопроекты о спецконфискации, аресте имущества и создании нацагентства по поиску активов после внесения в комитете первых правок, которые входили в так называемый пакет безвизовых документов. А той редакцией, которая принята парламентом, довольны? — Нет. Дело в том, что они выписаны так, что любая работа по возвращению активов будет сведена к нулю. Как по мне, лучше бы осталась та редакция, которая была, чем та, которую приняли. — То есть та, которую подавал Кабмин? — Это вообще был бы идеальный вариант, потому что они предоставляли бы гораздо больше возможностей. А у нас получается, что работа правоохранительных органов с активами критикуется, но при этом законодательная база, которая регламентирует этот процесс, ухудшается. Принятые законы очень сильно подорвут работу. — Но как именно? — Элементарный пример. Чиновник получил взятку или украл определенную сумму денег. Он покупает на эти средства жене «Бентли», не вдаваясь в подробности, где их взял. Когда начнется расследование, даже если чиновник признает свою вину, жена при допросе не признает, что деньги были получены преступным путем. Ведь ей это было, по сути, неизвестно. А закон звучит так, что нужно доказать, что третье лицо знало или должно было знать, что имущество приобретено за средства, полученные преступным путем. Иначе этот человек будет считаться добросовестным приобретателем. Так написано в окончательной принятой редакции. Поэтому происходит абсурдная ситуация, когда чиновника можно задержать и посадить в тюрьму, а что касается активов, то все они так и будут находиться у третьих лиц, которые ничего не знали о том, как были приобретены эти средства. — Ситуацию еще можно изменить? — Да. Насколько я знаю, спикер уже отправил эти законы на изучение в ЕС на предмет их соответствия требованиям, которые ставились в ходе выполнения плана по безвизовому режиму. Поэтому пока ждем результат.
18-11-2015 15:22 Интервью - Политика

Рада поддержала создание Государственного бюро расследований
Народные депутаты одобрили во втором чтении создание Государственного бюро расследований (ГБР). За соответствующее решение проголосовал 241 депутат. Законопроект возлагает на ГБР полномочия выявлять, раскрывать и расследовать факты особо тяжких насильственных преступлений, а также тяжких преступлений, связанных с деятельностью преступных организаций, терроризмом. Кроме того, ГБР будет заниматься раскрытием и расследованием преступлений, совершенных следователями (детективами) Национального антикоррупционного бюро Украины, Службы безопасности Украины, органов внутренних дел и прокурорами.
12-11-2015 13:54 Новости - Политика

Настройки поиска

Выберите тип материала

Выберите тематику

За все время

Не пропустите

Котенок в доме: что нужно знать о маленьких мурлыках
Котенок в доме: что нужно знать о маленьких мурлыках
Когда в доме появляется маленький котенок, владельцу необходимо обеспечить надлежащий уход Тогда питомец будет....
Руническая медитация для достижения душевного равновесия
Руническая медитация для достижения душевного равновесия
В современном мире заботы, хлопоты и вечная гонка за счастьем часто порождают тревожность и стресс Обрести душ....
Открытие чакр: как достичь внутренней гармонии
Открытие чакр: как достичь внутренней гармонии
Чакры — это энергетические уровни развития человека Это наши внутренние центры силы, по которым протекает энер....
Как создать место силы в своей квартире
Как создать место силы в своей квартире
Дом может не только защищать нас от внешних факторов, но и придавать сил Такой уголок можно создать в каждом п....
Жизнь без стресса: как прийти к согласию с собой и с миром
Жизнь без стресса: как прийти к согласию с собой и с миром
Стресс является неотъемлемой частью жизни современного человека Несмотря на то, что в жизни каждого из нас быв....
больше материалов
/-0,033204078674316-/ /-pc-/
Top