Игорь Билоус: С Коломойским мы уже судимся. А Фирташ вряд ли будет судиться...

Об особенностях приватизации в 2016 году, в частности в аграрном, энергетическом и банковском секторах, нюансах и угрозах при продаже Одесского припортового завода (ОПЗ) и получат ли китайцы «право первой ночи» при приватизации Государственной продовольственно-зерновой корпорации Украины (ГПЗКУ) мы поговорили с председателем Фонда госимущества Игорем Билоусом.

— Игорь Олегович, изменились ли приватизационные планы с приходом нового правительства?

— Нет, не изменились. Сейчас ведем очень хороший диалог с правительством в целом и имеем достаточно серьезную поддержку премьера Владимира Гройсмана. В этом году планируем продать 450 предприятий. В частности, 20 крупных, 50 средних и около 400 малых. С большими, а это ОПЗ, шесть облэнерго, четыре ТЭЦ, движемся по плану. Готовим к продаже Центрэнерго, но не уверен, что успеем в этом году, это сложный объект. Пока утвержден план размещения акций с продажей на аукционе до 31 декабря 2016 года, но возможно, что срок будет перенесен: советники считают, что лучше не проводить аукцион во время отопительного сезона.

С некоторыми средними предприятиями у нас есть проблемы в судах. С малыми, которые реализуем через электронные и голландские аукционы, тоже немного отстаем от графика. Основные причины - саботаж и конфликт интересов, с малой приватизацией - отсутствие спроса и невозможность широко рекламировать объекты приватизации. Для этого недавно создали новую веб-страницу, посвященную только объектам приватизации.

— Недавно на заседании правительства вы объявили условия аукциона и стартовую цену на Одесский припортовый завод. Сколько компаний сегодня готовы принять участие в аукционе на его приобретение?

— Несколько дней назад было четыре-пять, еще с пятью переговоры активизировались после того, как КМУ согласовал стартовую цену и условия продажи. Многие компании не верили в серьезность наших намерений из-за проволочек с принятием решения, проблем с микро- и макро-, а потому не хотели терять время на общение и изучение вопроса. Но сейчас, когда часть проблемы нивелирована, интерес усилился. И это не удивительно. Ведь таких продаж в мире практически нет. Подобные заводы часто продаются из-за войны, пожара или технической неисправности.

— Кстати, мы ОПЗ тоже из-за войны выставляем?

— У нас, по сравнению с Ливией, Египтом и Африкой, война не такого масштаба. Наш объект в отличие от тех, что продаются, в образцовом состоянии. А продаем, потому что нам надо найти эффективного владельца и снять конфликт между собственниками и менеджерами в лице государства. Иначе у нас всегда будет борьба между политиками, которые будут считать себя лучшими владельцами. Дальше не буду комментировать. Сами знаете, что происходит.

— Как планируете выходить из ситуации с долгами Фирташа и «правом первой ночи» Коломойского?

— Никак, все само решится. Мы продаем предприятие в таком состоянии, в котором оно есть. В конце концов каждое предприятие имеет какие-то долги. Мне кажется, что вокруг ОПЗ больше политики и шума, чем экономики.

— Но если внутренние инвесторы начнут судебные процессы, это отпугнет внешних...

— С Коломойским мы уже судимся. А Фирташ вряд ли будет судиться, если увидит, что аукцион проходит прозрачно и профессионально. Любой новый владелец будет относиться к долгу ОПЗ перед Фирташем как к хозяйственному. Я не хочу играть в политику. Этот долг признан международными аудиторами, нашей фининспекцией, Стокгольмским арбитражем. Это же не я придумал, или трактую, хочу или не хочу выплачивать долг.

Конечно, было бы лучше, если бы долга не было. Если бы наше государство было сильнее, можно было бы погасить этот долг или реструктуризировать. Эти два варианта рассматривались предыдущим правительством. Не хотел бы на этом заострять внимание и обвинять кого-то лично. Но там были определенные нюансы, почему мы не могли этого сделать, вот и все. Сегодня это невозможно сделать по разным причинам, прежде всего по политическим. А также из-за сотрудничества с МВФ и запрета увеличивать суверенный государственный долг. Но, как говорят западные коллеги, это проблема хозяйственного долга, которую и не нужно решать государству. Именно поэтому правительство выбрало третий вариант - продаем с долгом как есть, и это вовсе не отпугивает внешних инвесторов, как видно по нынешним запросам на приобретение ОПЗ.

Потенциальных покупателей ОПЗ будет точно больше четырех

— На заседании правительства, когда рассматривались условия приватизации ОПЗ, председатель Комитета Верховной Рады по вопросам экономической политики сказал, что это фиктивный долг. Может, сначала стоит доказать это, а потом продавать?

— Почему до сих пор никто этого не доказал? Международная аудиторская компания «Эрнст энд Янг», в квалификации которой я совершенно не сомневаюсь, пришла к выводу, что это хозяйственный долг. Наша Государственная фининспекция увидела в этом абсолютно нормальный хозяйственный долг. Более того, Стокгольмский арбитраж, который трудно в чем-то упрекнуть, тоже видит в этом хозяйственный долг. Другой вопрос - как он возник. Но была хозяйственная ситуация, был договор, был газ, установлена ​​была такая цена, которая была ниже цены НАК. Сейчас осуждать кого-то и говорить, дутый или не дутый, и играть в дополнительную политику я не хочу.

— Кстати, не боитесь, что может дойти и до реприватизации?

— Такая угроза в нашей стране есть всегда, особенно когда продаем такие объекты. И сегодня стоимость ОПЗ в 15-17 раз выше стоимости всех пяти «Азотов», приватизированных ранее. И это при том, что наш объект не самый большой. Поэтому, когда предшественники критикуют, что мы как-то не так продаем завод, пусть лучше прокомментируют, почему тогда продавали объекты за 2-4 млн долларов и за это до сих пор никто не сидит в тюрьмах. Это позор! Ну, некоторые люди уже не живут. Пусть земля им будет пухом. Надо прекращать играть в игры, когда кто-то становится олигархом, а кто-то заканчивает свою жизнь таким образом. Я никого не обвиняю, но факты говорят сами за себя. Мы все делаем правильно.

Я допускаю, что будут дополнительные суды, о которых мы даже не догадываемся. Как вы знаете, в Украине самые справедливые суды в мире. Но мы будем исходить из существующей ситуации. Уверен, все будет под контролем НАБУ и правоохранительных органов. Во всяком случае я сделаю максимум, чтобы предотвратить такие вещи.

— Уже сегодня вокруг объекта очень много спекуляций и скандалов. Говорят, есть политическая воля - не допустить продажу ОПЗ внутренним игрокам и реализовать его иностранцам...

— Нет такой политической воли. Кто пройдет квалификационные условия, тот и получит возможность купить завод. Вы хотите купить? Приходите! Ни я, ни премьер, ни квалификационная комиссия не может принять решение, что Иванову продадим, а Петрову - нет. Равные права для всех, кто пройдет квалификационную комиссию. Если у вас российский паспорт или вы являетесь бенефициаром российской компании, то мы, конечно, исключим вас из процесса согласно действующему законодательству - по статье 8 Закона «О приватизации». Все россияне понимают, что перспектив стать владельцами завода у них нет. Поэтому, если и пойдут в консорциуме с кем-то, их доля там будет незначительной, и тогда уже АМКУ будет рассматривать вопросы и принимать решения. Сегодня у нас все покупатели не российские и не украинские, а крупные международные компании, признанные в мире.

— Насколько я знаю, на ОПЗ претендует норвежская Yara, у которой есть общее с россиянами предприятие, американская Koch, какая-то марокканская компания... А еще кто?

— Yara всегда претендовала на ОПЗ. Koch последние 10 лет работал с этим заводом. Я не буду вдаваться в детали, потому что мы подписываем договор конфиденциальности с потенциальными покупателями на период до проведения аукциона. Могу только сказать, что потенциальных покупателей ОПЗ будет точно больше четырех. Кто добежит до финиша - впоследствии увидим.

— Кстати, а сколько, стратегических предприятий, на ваш взгляд, должно остаться в госсобственности?

— Поддерживаю премьера - в госсобственности должно остаться максимум 300, а то и 100 или 200 предприятий. Остальные надо выводить из-под приватизационного запрета.

В госсобственности должно остаться максимум 300, а то и 100 или 200 предприятий

— Уже сегодня Фонд госимущества выставляет объекты, на которые не находит покупателей, с 50-60-процентной скидкой и даже за гривню. Не боитесь обвинений, что вы кому-то фактически сделали дорогой подарок или продали что-то за бесценок? И все ли сделал фонд, чтобы неприглядные объекты стали привлекательными и чтобы об их существовании узнало как можно больше инвесторов?

— За гривню еще не выставляли. Но если бы вы увидели те активы, то перекрестились бы и благословили это дело.

— За гривню и я готова купить предприятие.

— Некоторые объекты не стоят и гривни. Их выставляют годами и не находят покупателей. Есть такие, которые безрезультатно выставлялись по 600 раз. Они стоят дешевле, чем изготовление документации на них. Что с ними делать? Содержать дальше? Мы сейчас объезжаем эти три тысячи объектов и очень часто не находим там ничего. Иногда стоят какие-то магазины или склады, на которых кто-то хозяйничает, просто «забыв» официально купить их у нас. Надо, чтобы они просто оформили документы и заплатили государству 5-10 тысяч гривен за объекты, которыми пользуются, и пусть идут с Богом.

— Если кто-то на этом объекте зарабатывает, значит, не такой он и убыточный. К тому же кто-то годами зарабатывал на этом объекте деньги, а ему его еще и за бесценок отдадут?

— Это уже дело правоохранительных органов. Не наше. Таких объектов не так много, и это совсем другие объекты, не те, что были 10-20 лет назад. Те люди вложили в них деньги и перестроили. Именно поэтому мы сейчас проводим инвентаризацию. Потому что очень часто эти объекты никто не хочет покупать вообще или за предложенную цену. Поэтому мы ввели голландский аукцион, в ходе которого цену снижают до уровня гарантийного взноса. Гарантия - это 10%. Это может быть несколько тысяч гривен.

— Где эти объекты можно посмотреть?

— На сайте все есть. Мы не можем заниматься маркетингом этих трех тысяч объектов. Это мусор. Не могу себе позволить выйти на телеканал и сказать: «Давайте пройдемся по списку». Никому это не интересно. Поэтому мы обязали региональные отделения описать все эти объекты, сфотографировать и выставить на портал. Там много объектов незавершенного строительства. Все они стоят и не платят за воду, землю, газ, электроэнергию. Сейчас нам надо все это систематизировать. Это не самая интересная работа в жизни. Я пришел сюда не этим заниматься.

— Но у вас есть руководители на местах. Вы думаете, что в управлениях не знают этих объектов и чего стоит тот или иной?

— Именно поэтому я дал время руководителям управлений до следующей коллегии, которая состоится уже в июне: или они что-то делали, или уступили место молодым. Не думаю, что они сидят годами на своих должностях за три тысячи гривен. Сейчас мы переписываем законодательство о приватизации. Планируем упростить его на 80% и будем массово, пачками, выбрасывать объекты на продажу, чтобы на них никто не наживался.

— Что значит упростите закон?

— У нас сложная процедура с оценкой имущества, отбором консультантов, оценщиков. Это затягивает приватизационный процесс. Когда мы планировали приватизацию ОПЗ, смотрели с точки зрения крупных компаний, как улучшить закон и пройти через Верховную Раду. Сейчас ситуация с ОПЗ позади и мы фундаментально будем менять закон. Поэтому продавать 100 компаний в год, когда у нас почти 4 тысячи малых предприятий вместе с недостроями, это анекдот. Кому нужна такая работа?

Продавать 100 компаний в год, когда у нас почти 4 тысячи малых предприятий вместе с недостроями, это анекдот

— Кстати, а сколько ежегодно тратите на оценку, консультантов и т.д.?

— 120-140 млн гривен. Зарабатываем гораздо больше. Только аренда дает нам до 1,5 млрд гривен. То есть мы себя окупаем.

— Но если продадите все объекты, на чем будете зарабатывать?

— В Украине столько недвижимости, что если собрать ее воедино и продать, то, пожалуй, сможем дважды или даже трижды погасить весь суверенный долг государства. При этом большая часть недвижимости используется неправильно, не по назначению, не является оптимальной, отстала, без ремонтов и так далее. Это огромная проблема - не только наша, но и мировая - ее можно решить только при эффективном менеджменте.

— Когда и как планируете проводить приватизацию энергокомпаний?

— Приватизацию в энергосекторе мы уже начали и активно готовим к продаже шесть облэнерго, четыре ТЭЦ и Центрэнерго. На сегодняшний день у нас уже есть финансовые консультанты и оценщики, мы идем по плану. Облэнерго начнем выставлять на продажу с 1 сентября и до конца года должны продать все шесть.

— Сколько они могут стоить, согласно предварительной оценке?

— Я бы хотел, чтобы все шесть облэнерго стоили не менее 240-250 млн долларов в номинальной оценке, то есть на старте. А дальше дело за регулятором. Если он осмелится на важный шаг и отрегулирует отрасль, что приведет к полной либерализации и созданию реальной конкуренции в сфере дистрибуции и поставки электроэнергии, то мы еще и премию получим. Причем существенную. Как известно, в Германии капитализация сектора дистрибуции и поставки электроэнергии почти равна капитализации сектора ее генерации. То есть натуральным монополиям придется привыкать, что они должны конкурировать с поставщиками нерегулируемого тарифа, думать, как об этом думают мобильные операторы, какие пакеты и как продавать на год вперед, вроде абонемента в спортзал. Почему во всем мире вы покупаете карточку на год вперед, вставляете в свой счетчик электроэнергии и работаете по совершенно иному тарифу, чем если бы купили карточку на неделю или на месяц? Потому что есть конкуренция. Карточка на три года вперед будет стоить еще дешевле. Что нас останавливает? Наше регулирование и нежелание что-то менять. Мы отстали уже, как динозавры, от того, что есть на мировом рынке.

— Кстати, сегодня энергоэксперты активно обсуждают вопрос реструктуризации нефтегазового комплекса, его разделения на ПХГ и ГТС Украины, возможной приватизации трубы и добычи...

— О приватизации трубы речь пока не идет, если имеете в виду «Укртрансгаз». Разделение на отдельные бизнесы - верное решение. Если оставить все как есть, всегда будет конфликт политики и владельца бизнеса. Когда нет профессионального акционера, активный менеджер занимает позицию и акционера, и директора. А дальше происходит сами знаете что. И это у нас происходит с начала независимости Украины.

О приватизации трубы речь пока не идет

Что касается дальнейшей судьбы приватизации в нефтегазовом секторе, то это прерогатива правительства - определять государственную стратегию. Пока все в дискуссиях и теориях. Фонд склоняется к созданию холдинговой компании, которая была владельцем всех пакетов акций компаний по добыче. Бывшее руководство Министерства экономического развития и торговли (МЭРТ) поддержало эту идею. Как будет при нынешнем руководстве МЭРТ - пока неизвестно.

— Каковы планы приватизации в агросекторе, в частности ГПЗКУ, «Укрспирта», «Артемсоли»?

— Недавно мы обсуждали ситуацию на ГПЗКУ с министром аграрной политики и продовольствия. Там сложная ситуация и другого пути, кроме приватизации, я не вижу. Другой вопрос, как технически это будет происходить и получат ли китайцы «право первой ночи». Поскольку там есть китайский кредит - 1,5 миллиарда долларов, полностью обездвиженное имущество и более 200 исчезнувших миллионов долларов.

Сейчас «Укрспирт» и «Артемсоль» - в списке запрещенных к приватизации, а ГПЗКУ включена в новое приложение к постановлению КМУ №271 - перечень объектов на приватизацию.

— Не получится ли так, что мы за гривню китайцам ГПЗКУ сдадим?

— Я не знаю, сколько стоит ГПЗКУ, но понимаю, что проблем там столько, что, возможно, проще было бы продать за одну гривню. На самом деле эта корпорация точно не будет стоить полтора миллиарда долларов. В лучшем случае — в три раза дешевле.

— Но ведь часть кредита выполнена...

— Кредит так выполняется, что у китайцев два вагона плюс тележка претензий к нам и они могут все суды у нас выиграть. Плюс действуют штрафные санкции. Это сложная проблема. Ее придется решать путем изменения Закона «О приватизации», наделения ФГИУ другими методами и способами приватизации объектов, кроме аукционов. Это прямые продажи, возможность СВОПа, долги на акции и так далее. У нас пока нет таких возможностей и мы не можем это делать, а надо.

— «Укрспирт» планируете выводить из-под запрета?

— Я бы немедленно этот вопрос рассматривал. Надо закончить эту соловьиную песню и передать все спиртовые активы в частные руки. Написано уже множество проектов по продаже спиртовых заводов. Сейчас появился еще один, чтобы продавать их кластерами. Я не возражаю.

— По какому принципу будут создаваться кластеры?

— Один рабочий и два нерабочих завода плюс география. Там около 70 объектов, а работает только 20. Сегодня это теневой сектор. Прежде всего нам надо решить комплексно проблему с акцизом. Акциз должны платить спиртовики, а не бутиляторы, которые разливают спиртные напитки. Последние должны платить обычные налоги для бизнеса: НДС, налог на прибыль, налог на зарплату и так далее.

— «Артемсоль», как я понимаю, тоже на продажу? Но это прибыльное предприятие.

— Какое оно прибыльное? Когда дивиденды там последний раз выплачивались? Где деньги? Надо с этим заканчивать и дать возможность министрам и парламентариям заниматься основным делом. Кстати, вы знаете, что случилось с шахтерской отраслью и куда делись инвестиции, почему сейчас гибнут шахтеры? Потому что из денег, которые выделялись, в лучшем случае до предприятий доходила десятая часть. Вот и все. Кого мы обманываем?

— В прошлом году поднимался вопрос приватизации госбанков - Ощадбанка и Укрэксимбанка? Актуален ли он еще и есть ли у них шансы найти нового владельца при нынешней ситуации на финансовом рынке?

— 22 апреля мы выставляли на продажу государственный Банк реконструкции и развития, созданный Сергеем Арбузовым для развития украинской экономики. Это пустой банк, но наполненный почти полностью деньгами и имуществом, чтобы иметь уставный капитал. Оценили его в 118 млн гривен. Но так никто и не пришел на аукцион. Это означает, что банки сегодня не слишком интересны инвесторам. Что касается Укрэксимбанка, то он не может быть приватизирован, поскольку выступает государственным гарантом по кредитам. Это аналог Эксимбанка США. А Ощадбанк должна постигнуть судьба Сбербанка России. Его нужно акционировать, привести в порядок и продать на бирже. Чтобы его можно было продать, он должен быть прибыльным, а для этого работать в рыночных условиях. Пока что он в рыночных условиях не работает, потому что его капитал полностью пополняет государство за счет налогоплательщиков. Поэтому ситуация неровная. Я считаю, что все эти банки не нужны государству. На мой взгляд, приватизацию госбанков следует начинать с Укргазбанка. И не забывайте, что есть еще 50 банков с имуществом на 450 млрд гривен в Фонде гарантирования вкладов физлиц и с ними тоже надо что-то делать.

— Спасибо вам за интересную беседу. Желаю высоких цен, спроса на госпредприятия и не продать лишнего.