Юрий Тандит: Есть олигархические кланы, до сих пор имеющие на Донбассе большие активы

Украина – мирное независимое государство в центре Европы. До сих пор сложно осознавать, что в ХХІ веке целостность нашей страны оказалась под сомнением, слово «фронт» вошло в обыденный лексикон, и каждый из нас платит «налог на войну». О том, почему все так, когда ждать примирения и быть ли восстановлению Киевской Руси, в интервью «Аналитической службе новостей» (АСН) рассказал глава Координационного центра по освобождению заложников Юрий Тандит, человек, знающий реальную ситуацию не из новостей и сводок, никогда не отключающий телефоны и никогда не сетующий ни на что.

– До сих пор людям сложно понять, что произошло в Крыму и на Донбассе. Более того, есть информация, что украинцев незаконно вывозят в Россию, заводят на них уголовные дела. Что происходит на самом деле?

– Крым и Донбасс по праву владения наши. Не все это понимают. Как и то, что происходящее отнюдь не находится в правовом поле.

До сих пор сложно понять, почему для усиления России Кремль совершил агрессию. Владимир Путин не раз подтверждал целостность Украины. Это его помощники соблазнили? Он сам соблазнился? Время ответит на этот вопрос. Но однозначно – Путин вошел в историю. Правда, как?.. Россияне пока не осознают происходящего и возможных последствий. Забыли, что при Сталине так же многие считали себя счастливыми, несмотря на уничтожение Церкви, сотни тысяч погибших в ГУЛАГах и тотальную неправду.

Что касается информации о якобы передвижении сотен людей из Украины, - она не подтверждается.

Беда в том, что во все времена были люди, которые наживались на военных действиях. Есть такие и сейчас. Многие лжеволонтеры, лжепатриоты пиарятся на всем, в том числе и на процессе освобождения. Некоторые для саморекламы могут оболгать других. Кто-то рассказывает, как тысячами вывозят наших в Чечню. Кто-то – что наших ребят кастрировали. Это наглое вранье.

Да, наши граждане незаконно удерживаются в РФ. Как они туда попали? Тут стоит вспомнить, что происходило еще летом 2014-го. Соседнее государство отчетливо видело – мы закрываем границы, берем нашу территорию под контроль. И из Ростовской и Курской областей с 1 августа начался обстрел. Именно тогда многие раненые украинцы попали на территорию РФ. Впоследствии многих их них, в результате переговоров, мы забрали.

Но есть и иные случаи. В Москве с марта 2014-го находится Николай Карпюк, один из лидеров УНА-УНСО. Его попросту выманили оттуда - «пригласили» под тайным предлогом. Он не воевал. Не держал в руках оружия. Сегодня он - действительно заложник. Мы делаем все, чтобы его забрать.

– Из Крыма поступает информация, что там «сочувствующие Украине» попросту пропадают. Люди боятся даже разговаривать о чем-то, кроме погоды. Что вам известно?

– В Крыму бываю лично и могу вам сказать: там очень реально чувствуется дух неправды. РФ максимально пытается легализовать «возвращение» Крыма, хотя Украина право владения не передавала.

Кремль делает все, чтобы Крым «вставить» в свое пространство. Для этого используются все средства – от больших денег, которыми покупают,  до спецслужб, которыми запугивают.

– Как вы получаете информацию о перемещении украинцев в Россию?

– Мы используем  не только открытые источники, но и закрытые.

Не могу всего говорить. Отмечу, что часто нам помогают местные люди – честные, добрые, не боящиеся.

– Если украинцев в России не сотни, то сколько?

– Несколько десятков человек. Это украинские военнослужащие и политические узники.

– Как их содержат? В каком статусе?

– Как они их содержат и обозначают, сложно сказать.

Если в отношении Надежды Савченко суды состоялись, то по Коле Карпюку – нет.

Каждый случай сложный. Путин ясно сказал еще в декабре, что они обвиняют наших сограждан в терроризме, которого не было. Ему же нужно что-то говорить. Думаю, правители Кремля тоже страдают от того, что нет никаких причин, мотивов, чтобы ребята там находились.

– Адвокаты у них есть?

– У нас пока нет доступа к ним. Но мы требуем, чтобы всех украинцев вернули. И есть люди, которые готовы быть адвокатами.

– Семьи знают, где их родные?

– Некоторые знают. Благодарен им за мужество. Ситуация с их родными намного сложнее, чем с заложниками в Донецке и Луганске.

– Ранее вы говорили о трехстах заложниках в «ЛНР» и «ДНР». Списки не открываете?

– Нет. Потом. Когда освободим.

– Реально сделать это в ближайшее время и «всех на всех»?  Говорят, что есть категории узких военных специалистов, например, наводчики, артиллеристы, которых не меняют, а то и просто сразу уничтожают. Что меняют больше солдат, а с офицерами намного все сложнее.

– Сейчас кое-кто пытается все минские договоренности подвести под шестой пункт об освобождении. Процесс освобождения действительно крайне важен.

Мы готовы освобождать «всех на всех» законным способом. Люди ждут освобождения. Причем не только военные, но и гражданские.

Находясь даже в золотой клетке, человек живет в неволе. Мы уже освободили 2,5 тысячи человек, 300 еще остались.

– В каких условиях содержатся люди?

– Каждый случай индивидуален. Когда-то у так называемого генерала Петрова («ЛНР» – авт.) забирали шестерых ребят. Он их содержал в достойных условиях. Оказалось, у них, у казаков, есть традиция пленных содержать не хуже, чем солдат. Как генерал сказал: «Солдат вечером к жене идет, а этот остается в неволе». Видимо, он был верующим человеком. Он и отдал нам всех, кто у него был.

– Правда, что ребят там подсаживают на наркотики?

– Пытаясь завербовать, дают разные средства, и психотропные вещества, и спиртное.

Рассказывал освобожденный волонтер, как его спаивали, чтобы посмотреть, как себя будет вести, что говорить.

Это на самом деле древнейший способ – введение человека в расслабленное состояние, чтобы посмотреть, как он рефлексирует.

– В СМИ часто пишут о медицинских экспериментах над невольниками, унизительных операциях.

– Отдельные случаи, наверное, есть. Но масштабно эксперименты не проводятся. Да и что они получат в результате этих экспериментов? Ничего.

Знаю точно, что наших ребят использовали для проведения эксгумации тел и для опознаний. Так было в Донецком аэропорту.

Идет война. И в порыве ярости мужики могут совершать страшные поступки.

– Как сами обмены происходят?

– Тоже всегда по-разному.

Расскажу, как забирали «иловайских» Игоря Ковальчука (93-я отдельная механизированная бригада) и Евгения Олейника (51-я ОМБр). Чтобы точно знать, что это они уже (во время освобождения), а не кто-то другой, было решено при встрече поинтересоваться, что ребята кушали, когда приехали сюда. Ответный «пароль» мы знали, поскольку их тогда добрые люди варениками накормили. Когда ребята сказали «вареники», все поняли, что это именно те, кого мы ждали.

Еще случай Егора Воробьева (журналист, провел в плену «ДНР» 38 дней - авт.) Помните, его жена подошла на пресс-конференции к Президенту?

Егор был у полевого командира, который обещал мне ранее отпускать людей. Позвонил ему, говорю: «Батя, у тебя украинский журналист». Слышу, кричит своему помощнику: «Петька! Иди сюда. У нас украинский журналист?». Тот: «Да, Василий Иванович!». Батя: «А как зовут его?». Тот: «Егоркой, Василий Иванович». Я прошу, мол, отпусти. И он: «Хорошо, отпущу».

Мы – в дорогу. Подъезжаем к Донецку. Звоню, спрашиваю, где забрать. А оказалось, уже отпустили. И за ним «какие-то родственники приехали». А после пресс-конференции за Егором началась охота. Его перехватил Безлер (Бес - авт.). Звоню уже ему. Говорю, что переговорщик со стороны Украины. А он мне: мол, «знать не знаю таких переговорщиков. Я сегодня буду встречаться с вашим генералом Юрием Думанским. А с тобой не хочу».

Попросил Юрия Анатольевича, заместителя начальника Генштаба Вооруженных Сил, взять меня в Горловку. Мы тогда как знак доброй воли передали  двоих. Это были люди Беса, его подручные. Они не совершали тяжких преступлений, не были террористами. Для Украины не представляли никакой ценности. Среди них была женщина, близкая к Безлеру, которая была уверена, что в Горловке ее расстреляют, и дорогой туда плакала.

Приезжаем в Горловку. Упираемся в толпу  военных, явно не «ополченцев». В центре стоит «Боцман». А Беса нет.

Через несколько секунд от этой темной массы  отделяются четыре высоких спецназовца и седой  высокий человек, с усами и длинным носом. Так вот, подходит он, я здороваюсь и протягиваю икону из Лавры. А он: «Я в Бога не верю». В этот момент возникла напряженная пауза. И тут Боцман разряжает ситуацию. «А я верю. Можно мне икону?»…

– На территориях «ЛНР» и «ДНР» «в заложниках» есть тела погибших. Как идет их возвращение?

– Да. Возвращать тела ребят, души которых уже на небе, для нас важнейшая задача.

– Много их?

– Много. Мы будем делать все, чтобы опознали и захоронили всех без исключения.

– Вы постоянно говорите о представителях той стороны, как о людях. Если это люди, что они творят? Зачем им война?

– Да, они – люди, которые не видят истины. Понимаете, истины они не видят. И не понимают, что Россия не будет восстанавливать Донбасс.

Некоторые из них защищают свои активы. Некоторые действительно верят, что это мы пришли убивать мирных жителей Донбасса. Некоторые уже потеряли близких – и у них другая мотивация.

Там очень сильно действует «стокгольмский синдром». Нам важно вытягивать людей из такого состояния, всячески доносить правду.

Люди не хотят войны. И что нам делить? Нечего. На самом деле никто и никого не ущемляет за русский язык ни тут, ни там.

– Являются ли дополнительным риском публичные люди на фронте, учитывая, что они могут быть объектом охоты?

– Каждый человек должен сам принимать решение. Сын Президента Алексей тоже служил, но не делал на этом себе рекламу. Есть места, где нужна помощь всех. К примеру, крайние блокпосты, там очень тяжело. И там видишь настоящих героев.

– Скажите, агрессия может усилиться?

– Все происходящее – большая человеческая трагедия. На нашем Президенте лежит тяжелейшая задача – сохранить наше государство.

РФ заинтересована сохранить Крым и протянуть туда путепровод. Понятно, что керченского моста не будет никогда – по законам физики. Легче, используя любые возможности, пробиться к Крыму со стороны Донецкой области. Параллельно отвлекать всеми возможными способами.

В Одессе постоянно раскрывают многочисленные факты диверсионной деятельности соседнего государства, которому важно расшатать ситуацию, чтобы пробить дорогу к Крыму. Работают лоббисты РФ.

Россия мечтает подойти к Крыму. Они всячески пытаются расшатывать ситуацию, имитируют создание неких одесских, запорожских, харьковских «народных республик». Но не получится. Люди уже разобрались, кто друг, а кто нет.

– Есть еще один враг, внутренний враг – алкоголь на фронте. С ним борются, выставляют запреты на продажу, вводят «сухой закон»… Но люди находят и пьют. Что тут делать?

– Иногда на блокпостах чувствуется сильный запах алкоголя. Некоторые, «уходя в бутылку», убегают от своей действительности.

Кое-кто просто подменяет понятия: мол, употребляют якобы для смелости. Но сейчас надо время использовать, чтобы становиться сильнее: тренироваться, обучаться, совершенствоваться.

А важно сохранять свое достоинство. Выпить можно, но не во вред. Ведь пьющий человек начинает отчуждаться, не совсем адекватно воспринимает действительность.

Руководители это понимают. Они пытаются сделать все, чтобы убрать алкоголь с фронта. Губернаторы Луганской и Донецкой областей издали указы. СБУ контролирует эту проблему. Но главный сдерживающий фактор, когда человек сам поймет, что бутылкой проблему не решить.

– Вы постоянно акцентируете на важности веры и Церкви. Сейчас в Крыму и на территориях, подконтрольных «ЛНР» с «ДНР», как в свое время в СССР, храмы, в частности православные Киевского патриархата и греко-католические, подвергаются гонениям.

Войны всегда были для всех большим испытанием

– Войны всегда были для всех большим испытанием. Истинная церковь всегда была с простыми людьми. Бог призывает нас к спасению.  Ведь миссия церкви быть светом, силой и закваской. Быть знаком… знаком любви. Принимая на себя всю несправедливость, все зло. Некоторые политики пытаются использовать церковь как механизм манипуляций сознанием людей, и церковь становится заложницей.

– То есть – «заложницей»?

Есть соблазн использовать церковь в политических целях. Помните, как Путин, выступая в декабре, чтобы легализовать аннексию Крыма, рассказывал, что русского князя Владимира крестили в Херсонесе?

Владимир не был русским князем, он был Великим Киевским. Когда я встречался с Папой Римским, был в Ватикане, мне показали иконы. На одной князь Владимир держит в руке Десятинную церковь и тризуб с крестом.

Я был потрясен. Украина имеет символы своего государства внутри Ватикана. Это очень символично и важно для нас.

– Вы вспомнили о встрече с Папой Римским. Он приедет в Украину?

– Глава Украинской Греко-католической церкви Блаженнейший Святослав передал ему письмо от главы нашего государства Петра Порошенко. И Папа Римский дал согласие на приезд в Украину.

Я очень рад этому, потому что этот человек имеет большое влияние на многие процессы.

Мы с женой, общаясь с Папой Франциском, сказали, что его в Украине ждут внуки, подразумевая всех украинских детей. Он улыбнулся. И я верю, что его визит будет большой помощью для нас.

– Когда его можно ожидать?

– Конечно, хотелось бы поскорее, но точную дату я вам пока не назову.

– Сегодня на фронте очень ждут капелланов. Почему?

– Война для человека тоже имеет большое значение. Священники спасают ребят. Бог прощает кающимся грехи.

Когда люди живут в достатке, имеют человеческие радости, они забывают о Боге. Полагаясь на свои силы, делают из себя и тех, кто рядом, лжепророков и божков.

– Священнослужители участвуют в освобождении наших ребят из плена?

– Да, конечно. Нам очень помогают представители разных конфессий, УПЦ и Киевского, и Московского патриархатов, и римо-католики, и греко-католики.

– А в заложники попадают?

– Были такие случаи. Мы сейчас еще ищем проповедника, а не так давно участвовали в переговорном процессе по освобождению военного капеллана, священника УПЦ Киевского патриархата, пресвитера Игоря (Петренко). Он сейчас уже в Одессе. На ту сторону был передан как знак доброй воли священник УПЦ Московского патриархата, задержанный ранее за призывы к борьбе против независимости Украины.

Отмечу, что к Петренко относились нормально. Разрешали проводить определенные действия, таинства, молитвы. Он исповедовал людей, читал им Библию. Думаю, Донецк был очень доволен, что у них был такой священник. Но есть и случаи, когда все заканчивается страшно. Так в Славянске одна из группировок еще при Гиркине расстреляла протестантских священников.

– Раньше в Украине христиане и мусульмане жили мирно. Сегодня на стороне противника воюют люди, позиционирующие себя мусульманами. Может ли это вылиться в межрелигиозный конфликт?

– Надеюсь, что нет. И с той, и с другой стороны оружие в руках держат представители разных конфессий и вероисповеданий. Лично я передавал на ту сторону иудея.

На нашей территории есть батальон им. Дудаева. Он защищает независимость Украины. А там – больше тех, кто называет себя именно православными братьями. Вот что удивительно! Они говорят, что на востоке Украины воюют жидомасоны (это мы с вами) против православного мира.

Это может привести к углублению противоречий между нами. Нельзя, прикрываясь Богом, совершать страшные поступки. Цель не оправдывает средства.

И мы объясняем им это. Говорим, что защищаем целостность государства, что с 1991 года территория от Львова до Луганска, от Фороса до Чернигова – Украина. Неоднократно и Российская Федерация подтверждала это. Все легально.

Некоторые считают, что только их церковь правильная. Это неправда

Опять же, некоторые считают, что только их церковь правильная. Это неправда. Допустимы разные конфессии, вероисповедания. Бывает, что люди, стремясь к чему-то, одновременно кладут в носок пятикопеечную монету, ищут сирень с пятью лепестками и ставят свечку в церкви.

– Вы молодой, успешный человек и в то же время глубоко верующий. Простите, но это несколько непривычно.

– Понимаете, все, кто открыт к Богу, имеет благодать быть счастливым.

Я крещен в православной церкви. Но раньше не понимал определенных вещей. И долгое время как истинный атеист издевался над верующими людьми, монахами. Уже в Киеве, имея определенный успех, все четче понимал, что я – внутренний банкрот. Потом друг привел меня в католический храм – в Кафедральный собор Св. Александра. С тех пор я 15 лет хожу в католическую церковь. Встретил там будущую жену. Венчался там. У нас с Лилей пятеро детей в вечном браке.

Получил Благословение у Архиепископа Петра – это римско-католический иерарх. Много хорошего могу сказать о греко-католическом иерархе Блаженнейшем Святославе. Я очень открыт к православной церкви. Часто общаюсь с Митрополитом Онуфрием. Он за целостность Украины, я знаю точно. Он  настоящий монах, очень сильный молитвенник, глубокий человек.

Святейший Филарет тоже очень переживает за Украину. Меня всегда трогают наши встречи, его мудрые советы.  

Настоятель Киево-Печерской лавры Митрополит Павел передает иконы, которые я везу в Донецк и Луганск. И это подтверждение, что мы едины. Меня потрясло, когда Павел, который для некоторых является неким скандальным человеком, сказал, что каждый раз, совершая Литургию, смотрит на свои руки, поражаясь, что Господь дает такую благодать нести благую весть. Он очень сильный проповедник.

– А епископ Русской православной церкви Кирилл?

– Мы с ним дважды встречались. Еще когда я летел на встречу и был задержан в аэропорту, меня держали так долго, что это время показалось вечностью. Сбежались все спецслужбы. Спрашивали о цели визита, Крыме, обо всем. Но, слава Богу, освободили. Хотя я был готов быть задержанным. Говоря с Кириллом, попросил: «Отец, спасите Надежду. Надежда может умереть».

– Он отец или офицер спецслужб?

– Прежде всего, он – человек. И как человек, он несет свои кресты.  Он священник, наделенный Богом нести Божью Благодать.

Возможно, он и офицер. Но многие офицеры стали, в конце концов, блаженнейшими. Я не могу судить его. Кириллу тяжело. РФ использует церковь для объединения России. Но, как я уже говорил, миссия церкви – нести благую весть, спасая души людей, нас, грешников.

Надеюсь, церковь сегодня будет помощником, чтобы смягчить страдания. В том числе и УПЦМП. Мы молимся за Путина, чтобы он обратился. Сразу скажу, опережая вопрос: молиться надо за всех. Моя дочь молилась за Дьявола, чтобы он стал Белым Ангелом.

А война эта – искусственная. Это все поймут.

– Когда же она закончится?

– Тут все сложно. И зависит также от тех, кто живет в Украине.

Есть олигархические кланы, которые до сих пор имеют там (на Донбассе – авт.) большие активы. И они борются между собой.

Мне когда-то посол одной очень большой державы сказал: «У вас есть Человек со шрамом. Но шрам не на его лице, вся его жизнь – шрам. И второй человек – Люцифер. В том числе из-за этих двоих идет война здесь. Они оба живут в Украине. Имен не спрашивайте – не назову».

– Так может, их просто уничтожить – и все? Это же гуманнее, чем гибель стольких людей.

– Украина – знаковое государство для многих. Ведь уже все подтвердили, что то, что произошло в Украине год назад (Революция Достоинства - авт.), помогло очень многим. Идет война добра и зла. И мы, к сожалению, в этом очаге.

Знаете, в Португалии есть город Фатима. И там в начале ХХ века было явление Марии деткам. Одна из девочек – Мария – оставила откровения, которые открыли при Иоанне Павле ІІ. Одно из них – удивительное. Оно про Русь. А Русью мир считает все-таки Киев. В 1912 году Мария сказала, что мир обратится, когда обратится Русь, Киевская Русь.

– Мы очищаемся огнем?

– Возможно. Война ведется за наши сердца. Ведь если спросить у людей, для чего они живут, многие скажут: чтобы работать. А работаю, мол, для того, чтобы жить.

Но цель жизни – спастись. И жить всегда нужно так, как будто это последний день.