Игорь Кононенко: Против меня еще будут выпады

Недавно имя Игоря Кононенко, первого заместителя председателя фракции «Блок Петра Порошенко» в Верховной Раде, фигурировало в разрезе обвинений о причастности к офшорным схемам. Не успел скандал утихнуть, как возник новый. В ходе конфликта внутри фракции «БПП» правую руку Президента обвинили в коррупции и личном контроле всех кадровых назначений. Что происходит в ВР этого созыва? Не планирует ли Кононенко уйти из большой политики, а если да, то когда? Об этом и многом другом политик рассказал в интервью «Аналитической службе новостей» (АСН).

— Игорь Витальевич, Верховной Раде этого созыва уже год. Ее все время критикуют. Все очень плохо?

— Действительно, критики немало. Но этот парламент много сделал, хотя и невыполненного множество.

— Критикуют качество законов. Почему есть основания?

— В европейских парламентах за год рассматривается 45-50 законопроектов. Они изучаются досконально, выверяется каждое слово. У нас же только за пленарную неделю в повестке дня стоит около полусотни вопросов, а то и больше. Реально рассматриваем 35-40 законопроектов. Такая скорость рассмотрения не может не влиять на качество законов. Вместе с тем в настоящее время мы должны действовать быстро. Ведь отвечаем на неотложные вызовы, требования общества. И нам нужно немедленно реформировать страну.

Уже есть определенные результаты. В частности, мы демонтировали старую правоохранительную систему и советско-сталинскую прокуратуру. Создана полиция, принят ряд законов по реформе Министерства внутренних дел. Имеем Антикоррупционное бюро, которое начало работу с 1 декабря. Надеюсь, и Государственное бюро расследований через пять-шесть месяцев начнет эффективную работу. Начали судебную реформу и перезапустили Высший совет юстиции. Нужно перезапускать суды, менять персоналии. Впереди еще много работы.

— Что из запланированного, на ваш взгляд, не удалось сделать?

— Скорость экономических реформ оставляет желать лучшего. Мы приняли много решений, в частности в разрезе программы МВФ так называемый безвизовый пакет. Это замечательно. Но вопрос улучшения условий работы для бизнеса еще не решен, разве что частично. Что касается программы Doing Business, были предприняты шаги, но, на мой взгляд, они имеют преимущественно декларативный характер: да, Украина поднимается в рейтингах, но на работу бизнеса это практически не влияет.

Скорость экономических реформ оставляет желать лучшего

— О налоговой реформе говорят давно. Есть два предложения: Кабмина и профильного комитета ВР. Но дальше обсуждений дело не пошло. Почему?

— Налоги — чрезвычайно актуальный и непростой вопрос. Поэтому здесь мы имеем постоянную дискуссию. Поймите, никогда человек с фискальным складом мышления, который привык только забирать, не найдет общий язык с бизнесом, не сможет выйти с ним на дискуссию, одинаково удовлетворять обе стороны.

Действительно, есть предложение Министерства финансов, хотя его законопроект до сих пор не внесен в Верховную Раду. Нам пытаются доказать, что налоговая либерализация сегодня невозможна, поскольку возникнут разрывы в бюджете, что не позволит финансировать расходы.

Но, на мой взгляд, движение в правильном направлении прописано именно в проекте налоговой реформы от Комитета Верховной Рады Украины по вопросам налоговой и таможенной политики. Это предложение еще называют реформой Южаниной.

— Тупик?

— Мы должны найти выход! Ведь без Налогового кодекса не будет Бюджета-2016, поскольку он должен рассчитываться на определенных показателях. А налоги — это база. Следующая неделя будет напряженной и будет посвящена этим дискуссиям.

— Предложения МВФ — это требования, которые выполняются и обсуждению не подлежат. Не так ли?

— Я сторонник либеральной реформы. Но как человек ответственный понимаю, что сегодня принимать что-то, не согласовав с МВФ, мы не можем. Мы крайне нуждаемся в кредитовании по программе Stand-by и не покроем разрывов в бюджете без внешней финансовой помощи. Поэтому вынуждены искать компромисс.

Но, общаясь с МВФ, я вижу, что его не интересует уровень налогов в Украине. Главное, чтобы дефицит бюджета не превышал 3,7% от ВВП. Поэтому либеральная реформа возможна при радикальном уменьшении расходов. Мы имеем положительный пример других стран. В частности, Грузия провела либеральную реформу в три этапа. Но она предприняла ряд непопулярных шагов, которые не получают поддержки в нашем парламенте, где еще много популизма.

— Каким может быть компромиссное решение по-украински?

— Зафиксировать на законодательном уровне, что будем проводить либеральную реформу в течение трех-четырех лет. Что за этот период будем снижать налоги. Это будет стимулировать предпринимателей. Ведь бизнес увидит, что да, в следующем году еще будет трудно, но потом ежегодно легче и легче. Он начнет делать инфраструктурные проекты, прекратит жить одним днем, вывозить производство в другие страны.

— Известно, что предприниматели вывозят бизнес, например, в Польшу. Насколько серьезна тенденция?

— Очень серьезна. И касается не только Польши. Бизнес, связанный с инфраструктурными вопросами, логистикой, перевозками, выводится в страны Балтии, то, что связано с интеллектуальным трудом, перерегистрируют на Словакию и Словению, в страны с более либеральным законодательством. Это очень опасно. Мы теряем активную и прогрессивную часть нашего населения. Нужно срочно что-то делать. В частности, проводить либеральную налоговую реформу. А также дать четкие сигналы от парламента и правительства, что о среднем классе у нас не забывают. Безусловно, забота о незащищенных слоях населения — это очень важно. Но если не позволять бизнесу генерировать добавленную стоимость, платить с нее налоги, то откуда взять возможность для обеспечения защиты малоимущих? Предприниматели — это та движущая сила, которая вытянет экономику из кризиса.

Но знаете, что самое опасное? Имеем спайку олигархата и политиков. За деньги крупного бизнеса делаются популистские вещи, звучат заявления в разрезе «поддержка малообеспеченных». А о среднем классе, развитии предпринимательства здесь не идет. Ситуацию нужно, наконец, переломить. И мы, наша политическая сила, будем это делать. Тем более, что после местных выборов имеем мощное представительство в советах всех уровней. Развитие среднего класса — это наша сверхзадача!

— Утверждают, Генеральная прокуратура подконтрольна Президенту. А следующим генпрокурором может стать тот, кто будет слушаться Банковую. Согласны?

— Не стоит демонизировать прокуратуру, у которой сегодня совсем другие полномочия, чем раньше. И вокруг фигуры генпрокурора искусственно создаются негативы. Стало модным бросаться терминами, что кто-то кого-то контролирует, «крышует».

Сейчас ключевой вопрос — это борьба с коррупцией. Уже три сотни дел передаются в Антикоррупционное бюро. Со временем следствие перейдет к Государственному бюро расследований. Что касается реформы прокуратуры снизу — то она проводится, к тому же независимыми комиссиями. А генеральному прокурору только подаются кандидатуры на утверждение. Поэтому влияние генпрокурора на систему, как и Президента на генпрокурора, считаю, значительно преувеличено.

Влияние генпрокурора на систему, как и Президента на генпрокурора, значительно преувеличено

— Шокина будут менять?

— В Законе прописано, что есть только несколько оснований для замены генпрокурора: его личное заявление, представление Президента в Верховную Раду и 150 подписей депутатов за отставку. Тогда вопрос об отставке должен быть обсужден в парламенте и получить 226 голосов «за». Пока ни одного из этих оснований нет.

— Учитывая «список Шокина», депутаты боятся подписи собирать за отставку, опасаясь представлений и арестов?

— Это миф. Примерно такой же, как и то, что я лично организовал задержание Геннадия Корбана. Если кто-то не хочет быть фигурантом уголовных дел, то просто не надо совершать преступления.

— Последнее представление Шокина завершилось арестом в стенах ВР. Суд впоследствии признал незаконным постановление ВР о снятии депутатской неприкосновенности и согласии на арест народного депутата от фракции Радикальной партии Игоря Мосийчука. Значит, он скоро вернется в парламент?

— Еще есть процедура апелляции. Также, напомню, Мосийчук признал свою вину — было обнародовано видео. Что будет дальше в разрезе его дела, зависит исключительно от суда.

— Радикалы выиграли еще один суд: Высший админсуд признал противоправным бездействие Президента Петра Порошенко относительно изменения состава ЦИК. Как вы это прокомментируете?

— Вопрос изменений в ЦИК стал активно обсуждаться в августе, когда уже начался избирательный процесс, и менять членов ЦИК в ходе его проведения было бы неправильно.

Надеюсь, 3-5 декабря избирательный процесс закончится и 12 членов Центризбиркома будут заменены. От нашей фракции Партии «Блок Петра Порошенко» мы направили Президенту 13 кандидатур на должности членов Центральной избирательной комиссии (Головчук Виталий Анатольевич, Дубас Богдан Иосифович, Швец Ирина Николаевна, Ковтунец Владимир Витальевич, Кириченко Юлия Николаевна, Загоруйко Алина Леонидовна, Зубрицкая Олеся Николаевна, Репецкий Сергей Васильевич, Стеценко Семен Григорьевич, Желтова Ольга Николаевна, Кустова Светлана Николаевна, Айвазовская Ольга Павловна, Вербенский Михаил Георгиевич — авт.).

— «Батькивщина» и Народный фронт подали кандидатуры действительных членов ЦИК. Это заместители председателя Центризбиркома Жанна Усенко-Черная и Андрей Магера. Будете выступать против этих кандидатур?

— Сейчас слово за Президентом. Насколько мне известно, он настроен максимально учесть позиции депутатских фракций. Не исключаю, что будут дополнительные консультации Президента с фракциями по этому вопросу.

— Сегодня все говорят, что досрочные парламентские выборы невыгодны, зато активно готовятся к ним. То, что вы сейчас говорите, укладывается в рамки предвыборной риторики?

— Нет, это не так. А постоянное пребывание страны в предвыборной, избирательной и послевыборной риторике — это опасно. За полтора года мы прошли три кампании. Если сейчас втянем страну еще в одни выборы, это будет безответственно с нашей стороны. Нынешний парламент проработал всего год. Он принял ряд решений, которые нуждаются в закреплении в следующем году.

— И все-таки, если выборы? Например, весной 2016 года?

— Тогда все реформы остановятся. С кого люди будут спрашивать за невыполненное? Сегодняшний состав скажет: «Мы тут при чем? Нас нет уже». А новый: «Мы ничего не знаем. Мы только что пришли».

У нас постоянно говорят о досрочном прекращении полномочий. Такая же картина и с правительством. Как только его назначили, сразу «снимают». Надо дать поработать, что-то сделать. В законодательстве прописан годовой иммунитет для него. 11 декабря будет отчет правительства. Спросим, ​​что сделано, что нет. Сделаем выводы, переформатируем его под новые задачи. Ротации по итогам — это нормально. А все время думать о выборах — путь в никуда. Если весной перевыборы, то о каких реформах можно мечтать? Они отложатся еще как минимум на полгода. Недовольство людей будет нарастать. Мировое сообщество нас тоже не похвалит. Многие программы как минимум будут приостановлены, ведь все будут ждать, чем окончатся выборы.

— Но тема досрочных перевыборов педалируется. Почему?

— Тему раскручивают те политические силы, которые стремятся пройти в ВР, или те, которые убеждены, что могут усилить свои позиции в парламенте. Это вроде бы и понятно. Но с точки зрения интересов страны это как минимум безответственно.

— Правда, что ваша политическая сила до сих пор не распустила предвыборные штабы?

— Я как руководитель центрального штаба могу сказать, что, за исключением Кривого Рога, все штабы распущены.

Мы работаем в обычном режиме, участия в выборах не планируем. Однако, если так случится, что выборы состоятся, то мы к ним будем готовы. Наши штабы базируются на местных ячейках партии.

— А что, уже списки формируются?

— Это бессмысленно делать хотя бы потому, что, скорее всего, следующие парламентские выборы будут проводиться по новому законодательству.

— Ранее планировалось, что правила будут такие же, как на местных выборах. Так будет?

— Действующий закон о местных выборах критикуют. В нем было много правильных вещей, но много также и ошибочных. Нельзя обвинять нашу политическую силу в том, что мы голосовали за него. Мы от этого закона больше всего пострадали. К примеру, если бы выборы проходили по старому закону, мы бы в Киеве имели на 15 депутатов больше. И так по большинству регионов.

Основная проблема действующего закона о местных выборах — это то, что человек, победивший в округе, не обязательно становится депутатом. И еще одно — округа могут остаться без депутатов. Мы понимали, что теоретически так может быть. Но нам казалось, что это будут лишь исключения.

— Об этом предупреждали. В частности, говорил заместитель председателя Центральной избирательной комиссии Андрей Магера.

— Да. Но мы не думали, что это будет массово. И эти две вещи показали: закон не оптимален. Мы его разработали. Негативы будем убирать, или примем новый закон.

— Как так получилось? Это же был проект Руслана Князевича, вашго человека. Опять же, была информация, что закон писали на Банковой.

— Этот закон писали не на Банковой. Руслан действительно был одним из его авторов. Идеология законопроекта шла от него. Но в коалиционном соглашении было заложено внедрить открытые списки.

Была альтернатива: законопроект от группы, возглавляемой Александром Черненко. Законопроект хороший, но очень сложный. На местных выборах его невозможно было апробировать. Я бы его протестировал на довыборах в парламент.

— Какую избирательную систему нужно узаконить?

— Лично я — за возвращение к чисто пропорциональной системе. Нужны простые правила. Местные выборы показали, что люди ориентируются на лидеров. Поэтому пусть лидеры и берут на себя всю ответственность.

— Что тогда будет с развитием партий?

— С точки зрения реальной картины волеизъявления, чисто пропорциональная система будет демонстрировать настоящие настроения общества, которые, когда начинаем мудрить, искривляются. У нас нет правдивого информирования населения о том, что реально происходит. Мы пока живем в королевстве кривых зеркал. А что касается закона, который наработала группа во главе с Черненко, то нам нужно думать, как к нему двигаться.

— При пропорционалке, утверждают, торгуют местами в партийных списках. Во фракции же «Блока Петра Порошенко» сейчас много людей Игоря Коломойского. И еще могут зайти. Говорят, вы поэтому не отпускаете депутатов-списочников в КМУ, ЦИК и другие органы. Почему возникла такая проблема?

— Не понимаю, что вы имеете в виду, когда говорите, что мы кого-то куда-то не отпускаем, но если говорить о формировании списка, то действительно, имеем очень разную по составу фракцию в парламенте. Списки формировались более года назад. Это была позиция Президента как человека, который прежде всего стремится к миру. Это была идея объединения элит, авторитетов из разных сфер. Поэтому у нас получилась вот такая многогранная фракция. Печально, но время показало, что определенные шаги при создании фракции были ошибочными.

Но все же мы имеем демократическую фракцию, и это главное. У нас нет людей, которым можно сказать: «Сиди здесь, там стой. Так голосуй, а так — нет». О дискуссиях во фракции знают все. Возможно, при другом подходе к формированию списков наша фракция была бы более дисциплинированной. Но это плата за демократию.

— У вас во фракции сформировалась Антикоррупционная платформа. Все, кто вне ее, — коррупционеры? Вашу фамилию публично называют в разрезе коррупционных скандалов. Говорят, отвечаете за все кадровые назначения в стране.

— Хотелось бы узнать, кого и где я назначил. Но почему-то ни одной фамилии не называют. А об антикоррупционной платформе я уже высказывался. Согласно положению о фракции у нас могут быть группы. Было семь групп, теперь еще одна появилась. С учетом того, что туда вошли журналисты, она громко о себе заявила. Ничего плохого здесь нет. Только приветствую рождение объединения депутатов, которое сконцентрируется на борьбе с коррупцией, ведь коррупцию нужно преодолевать, поддерживать Антикоррупционное бюро и Государственное бюро расследований. Главное, чтобы все не утонуло в демагогии и лозунгах. Но что смущает — это публичные обвинения других членов своей фракции. Я говорю это не потому, что против меня кто-то высказывается. По моему убеждению, мы одна команда, и противоречия надо решать в первую очередь внутри.

Есть законодательство, и его надо соблюдать. Если есть какая-то информация, доказательства — пожалуйста: подайте заявление о преступлении в правоохранительные органы — и будет расследование. Если факты подтвердятся — будет ответственность.

— Относительно вас есть производства, расследования?

— Нет. Ведь нет таких фактов. Это только так называемое информационное киллерство, широкая кампания против меня.

Но меня это не дестабилизирует. Имею четкие цели и планы работы в парламенте. Как уже неоднократно говорил, моя первоочередная задача — создание нормальных условий работы для отечественного бизнеса.

— Недавно заявляли, что вам угрожают. Обращались в правоохранительные органы? Какие это угрозы?

— Пока я ни к кому не обращался и не собираюсь. Угрозы были и есть. Чаще они читаются между строк, полунамеками.

— Кто угрожает?

— А кто громче всех кричит: «Держи вора!»? Есть люди, которых раздражает Кононенко, который декларирует свои доходы с 1999 года, у которого прозрачное имущество, который не боится жестких правил декларирования и может свободно передвигаться по миру, даже воспользоваться чартером при необходимости, не скрывая это от СМИ. Кто-то боится, что мое влияние увеличится. Кому-то важно вытеснить меня из окружения Президента как одного из тех, кто помогает ему в борьбе с олигархами.

— Это происходит в разрезе борьбы Коломойский — Порошенко?

— Что касается крупного бизнеса, у Президента и нашей фракции позиция общая: бизнес должен платить налоги, не может сидеть на государственных потоках или влиять на государственные предприятия. Также крупный бизнес не может влиять на политическую ситуацию в стране, иметь карманные партии для защиты своих интересов. Если эти условия выполняются — супер. И такой бизнес надо защищать.

— Петр Порошенко — это тоже большой бизнес. Он Президент или олигарх?

— Президент. Хотя Петр Порошенко действительно самостоятельно построил большой бизнес. И народ Украины, когда голосовал за него, четко понимал — голосует за представителя бизнеса. История Порошенко известная и публичная. К тому же, какой это бизнес? Он никоим образом не связан с лоббированием. Это не энергетика или газовые активы. Это не бизнес, который сидит на государственных заказах, подпитывается из бюджета. Вот скажите, какую государственную поддержку можно придумать для Roshen?

— Скоро праздники. Для школ, садов, детских домов закупать сладости?

— Готов лично написать запрос, имеет ли это место, если да, то по каким ценам. Должен быть тендер. Возможно, учитывая высокое качество продукции, тендер может быть выигран. Рекламировать не буду (смеется). Но это не те вещи, которые влияют на экономику компании.

— Но у Порошенко не только конфеты, но еще и влиятельный информационный ресурс — 5-й канал.

— Если говорить о симметричности подачи информации — я не слышал ни одного упрека к 5-му каналу. Канал не является инструментом политического лоббизма. Если предъявлять претензии, то не к 5-му, а к ряду общенациональных каналов, принадлежащих олигархам.

— Коломойскому?

— Коломойскому, Левочкину, Ахметову, Фирташу, Захарченко. Все же обо всем знают. Так может с этого начнем?

— У вас лично есть подконтрольные СМИ?

— Нет. И это никогда не было сферой бизнеса, которая меня интересует.

— «Джинсу» заказывали?

— Нет. Я никогда не обращал много внимания на то, что пишут обо мне. У меня даже до сих пор пресс-секретаря нет.

Я никогда не обращал много внимания на то, что пишут обо мне

— Если бы можно было вернуть время вспять, вы пошли бы в большую публичную политику или остались менеджером в тени?

— Действительно, многие вещи сейчас вызывают тревогу или недовольство. В бизнесе я себя чувствовал намного комфортнее, чем в политике. Первое предложение войти в парламент мне поступило еще в 2003 году по списку «Нашей Украины». Второе получил в 2006-м, тоже отказался. Согласился на предложение в 2014-м, хотя и без большого энтузиазма. Достаточных аргументов отказать не имел, так как понимал, что вызовы серьезные. Однако считаю, что много полезного для людей удалось сделать.

Прекрасно понимаю, что против меня будут еще выпады. Но я оптимист, поэтому уверен, что через год-два нам удастся создать хороший бизнес-климат и в Украину вернутся инвесторы. Наконец начнется стабильный рост. Это и есть те задачи, ради которых стоит работать в парламенте.