Александр Ершов: Я ничего и ни от кого не прятал и не прячу

В мае, когда в интернете появились фотографии дочерей на то время главного гаишника Украины Александра Ершова Анастасии и Дарьи на фоне дорогих автомобилей, вокруг этого разразился скандал, стоивший полковнику МВД места. Министр внутренних дел Арсен Аваков, подписав его рапорт об увольнении, заявил, что назначено служебное расследование, которое, по логике, должно было бы пролить свет на эту весьма мутную историю. А вскоре к проверке доходов и расходов экс-главы Департамента ГАИ подключилась и Генеральная прокуратура, открыв уголовное производство.

Общество еще какое-то время побурлило, обсуждая проблему коррупции в ГАИ и ожидая развязки, но ее не последовало. Казалось бы, о Ершове просто забыли. Тем не менее 27 октября вдруг появилась информация о том, что он якобы владеет парикмахерскими, автостоянками, киосками и другим недвижимым имуществом. Подробностями этого дела мы решили поинтересоваться у самого Александра Ершова.

— Александр Александрович, после нашумевшего скандала и обвинения вас в незаконном обогащении Генеральная прокуратура открыла уголовное производство. Недавно в СМИ появилась информация, что в материалах следствия есть данные о бизнесе и имуществе, которое имеет к вам непосредственное отношение. В частности, автостоянки, парикмахерские, киоски. А также о благотворительных структурах, которые тоже, судя по этим сообщениям, находились под вашим непосредственным контролем…

— Там же было написано, что я якобы занимал должность начальника ГАИ города Киева. А фонды тоже были киевские. Уместнее было бы задать этот вопрос руководителям фондов. Я никогда не занимал должность начальника столичной ГАИ и мне непонятно, почему меня к ним привязали и какое я имею отношение к автостоянкам, парикмахерским и киоскам.

Что касается Черниговского благотворительного фонда пенсионеров органов внутренних дел «Безопасность движения», который тоже упоминается, то он существовал до моего прихода и, надеюсь, существует до сих пор. Этот фонд находился при УМВД Черниговской области.

— Ну вы же там работали начальником областной ГАИ…

— Да, работал, но я не понимаю, каким образом за счет фонда можно обогатиться, если использование его денег проходило двойной контроль: управления внутренней безопасности области и Департамента ГАИ Украины. А те материальные средства, которые приобретались через фонд, в обязательном порядке ставились на баланс.  

— Александр Александрович, комментируя ваше увольнение в телеинтервью Соне Кошкиной, министр внутренних дел Арсен Аваков рассказал, что для него ключевой причиной отставки с должности является незадекларированный дом, а не то, как и за какие деньги живут ваши дочери. Так почему же вы не внесли дом в декларацию? Зачем прятали?

— Я сделал финансовый аудит всех своих доходов и расходов. На все есть документы, так что ничего и ни от кого я не прятал и не прячу. Да, действительно, там стоит дом, я же его не накрою шапкой-невидимкой и никуда не скрою. Он есть. Этот дом строился, начиная с 2005 года, — тогда был заложен фундамент, а сам земельный участок, причем абсолютно законно и без каких бы то ни было манипуляций со стороны моей семьи, был получен еще в 2002 году и использовался как огород.

По закону я как чиновник должен был подать декларацию до 31 марта 2015 года. Я не указал его в декларации, потому что на дом на тот момент не было правоустанавливающих документов. Если бы я декларацию подавал в конце июля 2015 года, когда были внесены изменения в Закон «О противодействии коррупции», а именно в п. 2 ч. 1 ст. 46, который вступил в силу 16 июля, я бы его обязательно внес.   

Я, как и многие мои соседи по микрорайону Жуляны, где стоит этот дом, оказался заложником ситуации, которая сложилась еще на момент строительства. И – наверное, благодаря скандалу в СМИ – улица Виноградная наконец-то была внесена в реестр улиц города Киева. До этого момента направлялись многочисленные письма, чтобы решить проблему, но решения не принимались.

— Ваши дочери впоследствии рассказывали, откуда взяли средства на дорогие курорты и шикарные автомобили. Но одна история так и осталась без ответа. А именно с КамАЗом и автомобилем San Yonge, зарегистрированным на гражданина Латвии…

— Попробую объяснить. Есть несколько типов номерных знаков:  автомобильные (прямоугольные), мотоциклетные (квадратные) и те, что закрепляются за автобусами (желтого цвета). При этом числа и буквы на разных транспортных средствах могут совпадать. Так и получилось с номерными знаками на автомобиле КамАЗ и мотоцикле, который принадлежит мне и которому 12 лет. Проверяя данную информацию, выяснил, что КамАЗ в 2007 году с данными номерными знаками был зарегистрирован АТП «Спецтранс» города Харькова, но я не имею к нему никакого отношения.

Теперь по автомобилю San Yonge. Как я узнал из сообщений СМИ, он принадлежит гражданину Латвии. И к дочери никакого отношения не имеет.

— Откуда тогда он взялся? Кто и как у нас может получить доступ к базе ГАИ?

— Я не знаю, откуда. Поэтому и хочу подать заявление в суд: пусть люди, которые обливают меня и моих близких грязью, в суде объяснят, где взяли информацию, которую обнародовали, не проверяя.

— На какой стадии сейчас расследование уголовного производства, которое ведет Генеральная прокуратура?

— Я могу говорить только об информации, которую озвучивают журналисты, и той, которую получаю от бывших коллег из региональных подразделений ГАИ. Насколько мне известно, опрошено порядка 300 человек. Даны запросы в разные инстанции. Но за все пять месяцев со мной так никто и не общался. Скажу больше: после проверки Генеральной прокуратуры, а по моей информации, проверяются родственники аж до пятого колена, никакая люстрация мне уже не страшна.

За все пять месяцев со мной так никто и не общался. Скажу больше: после проверки Генеральной прокуратуры, а по моей информации, проверяются родственники аж до пятого колена, никакая люстрация мне уже не страшна

На сегодняшний день адвокатом подготовлена жалоба в Генеральную прокуратуру. Мы хотим получить ответ на вопрос, почему информация, которая не соответствует действительности, попала в СМИ, и кто является инициатором и автором этой заказухи.   

— Первая публикация появилась в мае. Почему вы до сих пор молчали?

— Когда начали лить грязь на мою семью, рассказывать, где находится мой дом, на чем ездят мои дети, я не спешил что-либо говорить, поскольку появилась реальная угроза моей семье. Потому что тем людям, которые мне угрожали, теперь ничего не стоит вычислить моих родных. Дело в том, что я с первых дней, а если быть точным, то с апреля 2014 года, находился в зоне АТО. Вытаскивал бойцов, которые были в плену (которых держали в здании СБУ в Славянске), лично ездил на переговоры с террористами, общался и с Гиркиным, и с Абвером.

— Когда это было?

— Начиналось все в апреле прошлого года: я был старшим подразделения, которое поехало туда от ГАИ. На самом деле сначала никто не осознавал, что такое АТО и чем мы там будем заниматься. Думали, что обычная командировка, проведение мероприятий по организации правопорядка.

Во время сопровождения груза из Изюма в Краматорск в районе города Дружковка два экипажа спецподразделений попали в плен. Чтобы их освободить, я и пошел на встречу с боевиками.

— Как они себя вели?

— 17-го числа я, находясь в городе Изюм, сажусь в такси, еду в Славянск. Подъезжаю к СБУ, тут выходит два человека, один в балаклаве и еще один с ним, оба с автоматами. По спине — холодок. Заходим под навес, он снимает балаклаву и говорит: «Стрелков!» Так и познакомились… Кстати, Абвер сам из Винницы, говорит на чистом украинском языке: «Ну що, Бандера, приїхав?» Я ему: «Я до Бандери не маю жодного стосунку — я сам родился и вырос в Тамбовской области». Он: мол, что за вопрос? Я: пацаны попали в плен. Он: мол, знаю. Я: так надо освобождать. Он: хорошо, мы разберемся. Я: а машины? Машины ведь не мои — служебные. Вернешь? Он: нет. Я: что значит — нет?! Это не мои машины. Он: ну, может, верну — после 25 числа. Но не уточнил, какого месяца. Я: я понял, что про оружие разговор вести смысла нет. Он: ты правильно понимаешь. А потом говорит: а может, тебя арестовать?! Говорю: вопросов нет — ты можешь меня арестовать, но я пришел не сдаваться в плен, а с тобой переговорить…

В общем, людей мы тогда освободили. Был и еще один случай, который всю жизнь помнить буду. Это когда 2 мая 2014 года (как раз была вторая атака Славянска, мы тогда — на служебной Toyota Prado — сопровождали колонну, но отстали и пришлось догонять БТРы, которые шли по полю в сторону Славянска) мою машину обстреляли, — и пуля застряла одном из бронежилетов, которые были развешены в багажном отсеке (показывает, она хранится в коробочке вместе с орденом «За мужество». – Авт.). Спровоцировал стрельбу выстрел из лесопосадки по нашему вертолету. А нам тогда чудом повезло, потому что одна из пуль попала рядом с бензобаком, еще одна пробила колесо. В общем, пока я отстреливался, водитель на дисках уезжал… Так что в моей жизни теперь есть два дня рождения (горько улыбается. — Авт.).

А уже когда — после ротации — был в Киеве, приходит мне смс-ка, на русском языке: «Это мое последнее предупреждение. Кто не понял важности политического момента, будет мною расстрелян». И стояла подпись: Абвер. Я набираю этот номер (мол, что за бред?) — отвечает (кто бы вы думали?) Абвер! Спрашиваю, в чем дело. И тут началась какая-то словесная галиматья вперемешку с угрозами в мой адрес и моей семьи. Потом послания подобного толка были еще — и я вынужден был написать рапорт в Департамент внутренней безопасности МВД.

— На сайте «Дорожного контроля» еще летом прошлого года появился видеоролик, где раскрывали схемы получения денег тогдашним начальником департамента ГАИ Анатолием Сиренко. Указывали даже суммы, которые платили за должности. К примеру, было сказано, что нынешний начальник ГАИ Киевской области Николай Горбонос якобы заплатил 800 тысяч гривен… Но тогда это не получило широкой огласки, почему же вокруг вашей истории поднялся такой шум? С чем вы это связываете?

— Комментировать схемы денежных потоков и оперировать конкретными суммами не могу. Поскольку я этих денег не видел.

— Есть еще один интересный вопрос, связанный с вами: в интернете много информации о некоем бизнесе, завязанном на частных штрафплощадках, куратором которого называют вас…

— Я ждал, что вы об этом спросите, потому что на документах, которыми учреждалось взаимодействие с некоей фирмой «Аурик», стояла в том числе и моя подпись. Так почему человеку, который нынче играет против меня, еще и с этой стороны не потрепать мое имя? Но если сам он безгрешен, пусть первым бросит в меня камень. Спросите, кто этот человек? Не знаю, но думаю, что такой режиссер этих событий реально существует.

На самом деле 18 ноября 2009 года начальником ГАИ города Киева — на то время им был Анатолий Петрович Сиренко — был подписан приказ №74 «О создании комиссии Управления ГАИ». Согласно ему в ноябре 2009 года в ГАИ был проведен конкурс среди предприятий и организаций по поводу составления договоров на сохранение транспортных средств. В работе комиссии я участия не принимал и никак не влиял на ее решения.

По итогам проведения конкурса юристами Управления ГАИ города Киева был подготовлен договор, который я подписал как должностное лицо. Исключительно основываясь на требовании статьи 265-2 Кодекса об административных правонарушениях и постановлении Кабмина №1102 от 17.12.2008 года.

Кстати, до начала сотрудничества с фирмой «Аурик» в ГАИ существовало три штрафплощадки. Они были переполнены автомобилями. Машины там стояли так плотно, что в случае внештатной ситуации туда не смогла бы подъехать пожарная машина. Поэтому мы неоднократно получали официальные письма от Управления МЧС в городе с требования исправить это.

В свою очередь милицейский главк неоднократно направлял письма Черновецкому, чтобы выделил место для оборудования новых штрафплощадок. Реакции никакой. Вот и пришлось решать вопрос, ссылаясь на постановление Кабмина.

— Что планируете делать дальше?

— Жить и трудиться на благо Украины. Сейчас нахожусь в зоне АТО. Надеюсь, время расставит все точки над «і».