Сергей Белан: В составе Службы финансовых расследований будет три категории сотрудников

Одним из этапов реформы Государственной фискальной службы должна стать ликвидация налоговой милиции и создание новой структуры – Службы финансовых расследований. К этой инициативе и бизнес, и эксперты относятся крайне насторожено, памятуя предыдущие попытки создать подобное силовое подразделение.

В самом ведомстве подобные страхи называют необоснованными и обещают, что будут следовать таким же принципам работы, которыми руководствуется новая полиция. О том, когда в парламенте появится соответствующий законопроект, какие подразделения, кроме налоговой милиции, войдут в состав новой службы и сколько планируют платить ее сотрудникам, «Аналитической службе новостей» (АСН) рассказал первый заместитель главы ГФС Сергей Белан.

— Замглавы Администрации Президента Дмитрий Шимкив, комментируя обыски, которые недавно были проведены налоговой милицией в ІТ-компаниях, заявил, что это преступление против страны. И призвал правоохранительные органы оставить обыски и начать цивилизованные проверки. Вы же на своей странице в «Фейсбуке» заявили о системной работе по выведению из тени тех, кто зарабатывает деньги в виртуальном пространстве. Это означает, что обыски продолжатся?

— Мы не проводим обыски только потому, что у кого-то возникло такое желание. Налоговая приходит на предприятия независимо от того, в какой сфере они работают, лишь на основании постановления суда.

Безусловно, мы боремся за наполнение бюджета. Но это не значит, что нужно создавать искусственные и надуманные проблемы бизнесу. Это касается и ІТ-отрасли, которая является одной из наиболее перспективных в Украине. Мы понимаем, что это — интеллектуальная элита нашей страны, за которой будущее.

И мне очень жаль, что организаторы преступных схем пытаются вовлекать в свою незаконную деятельность компании, работающие на этом рынке. Безусловно, мы будем реагировать на факты уклонения от уплаты налогов, но в рамках правового поля.

— Что происходит с техникой и наработанными программными продуктами, которые изымаются? Кто несет ответственность за нераспространение личной информации, коммерческой и интеллектуальной собственности на изъятой технике, как обеспечивается защита?

— Техника, которая изымается во время обысков, находится в соответствующих следственных подразделениях. Никакого доступа посторонних лиц, а также распространения коммерческой, интеллектуальной или иной информации нет.

Следователь, который изымает технику, должен провести ее осмотр, после чего составить соответствующий протокол. Как только процессуальные действия закончены и нет необходимости держать технику, ее — по заявлению ответственного лица–представителя компании — возвращают собственнику.

— Почему изымают сервера? Нельзя ограничиться копированием информации?

— Потому что следователи, которые проводят обыски, не являются техническими специалистами, и во многих случаях только копированием, к сожалению, ограничиться нельзя. Потому что есть файлы, которые стерты или нуждаются в тщательном анализе.

— Вы неоднократно заявляли о том, что проводите встречи с представителями профильных ассоциаций. Встречались ли вы с представителями ІТ-отрасли? Ведь история с обысками получила широкий резонанс. Если да, то чего удалось достичь?

— Такую встречу мы планируем провести в конце этой недели с самыми крупными представителями ІТ-отрасли. Чтобы объяснить, какие вопросы возникают со стороны налоговой милиции, какие есть нарушения. И, конечно, нам важно узнать позицию самих участников рынка.

— Визиты налоговой в офисы крупных компаний, которые участились в последнее время, сопровождаются заявлениями о том, что поведение силовиков отнюдь не всегда адекватно. Приходилось ли вам извиняться за действия своих сотрудников?

— Если будет установлен хоть один факт неправомерных действий сотрудников налоговой милиции, я не только извинюсь, но в их отношении будут предприняты соответствующие меры. На сегодня таких фактов не зафиксировано.

Конечно, юристы, представляющие интересы компаний, где проводятся обыски, стараются любыми способами доказать невиновность своих клиентов. Поэтому после проведения практически каждого обыска налоговиков пытаются обвинить в превышении полномочий. Но хочу официально заявить, что мы всегда действуем в рамках закона.

Если будет установлен хоть один факт неправомерных действий сотрудников налоговой милиции, я не только извинюсь, но в их отношении будут предприняты соответствующие меры.

— «Самопомич» предложила ликвидировать налоговую милицию, выступив с соответствующей законодательной инициативой. Как вы относитесь к такой идее?

— Вопрос ликвидации налоговой милиции поднимался неоднократно. Но в любом случае в стране должен быть орган, который бы боролся с сокрытием налогов. По поручению Премьер-министра был подготовлен законопроект о создании нового органа — Службы финансовых расследований.

— Когда этот законопроект появится в парламенте?

— Законопроект уже прошел согласование с Минфином, МВД, Государственной регуляторной службой и Минсоцполитики. Впереди еще Минюст. Если мы и там получим добро, документ возвращается в Министерство финансов, а дальше по установленной законом процедуре направляется правительством в Верховную Раду.

— А публичное обсуждение? Решили обойтись без него, потому что предыдущие попытки создать такую службу оказались провальными?

— Законопроект размещен на сайте ГФС, поэтому никто ничего скрывать не собирается, если вы об этом. Напротив, на встречах с представителями бизнеса этот вопрос проговаривается, и мы прислушиваемся к замечаниям, которые высказываются. Например, многие опасаются, что может быть создан «некий монстр с широчайшими полномочиями», которые мы якобы хотим забрать у других правоохранительных органов вместе с соответствующими подразделениями по борьбе с экономическими преступлениями. Но ничего подобного на самом деле не планируется. В состав Службы финансовых расследований войдет только налоговая милиция и подразделение таможенной службы по борьбе с контрабандой. Это будет правоохранительный блок фискальной службы.

— Но расследованием уголовных производств по преступлениям, связанным с классической контрабандой (оружие, наркотики, историко-культурные ценности), занимается СБУ. Будете бороться только с незаконным перемещением товаров?

— Законопроектом предлагается внести изменения в Налоговый, Таможенный кодексы, а также в Уголовный процессуальный кодекс в части альтернативной подследственности.

Возьмем, к примеру, такую статью Уголовного кодекса, как фиктивное предпринимательство. В УПК она отнесена к парафии МВД. Но если мы расследуем финансовые преступления, например по фиктивному кредиту, по факту неуплаты налогов, то фиктивное предпринимательство является неотъемлемой частью этого процесса. Если изменения будут приняты, к бизнесу не будет приходить несколько разных правоохранительных структур по одному и тому же поводу.

Что касается контрабанды, предлагается, чтобы право на расследование статей 201 и 305 Уголовного кодекса было не только у Службы безопасности Украины, но и у Службы финансовых расследований.

— Премьер Арсений Яценюк неоднократно подчеркивал, что формировать работу СФР следует, используя пример новой полиции. Хотя мне лично несколько сложно сопоставить два этих правоохранительных органа. Все-таки полиция изначально нацелена на защиту прав граждан и оказание им определенных услуг. Таким образом, ее можно позиционировать как некую сервисную службу. Чего не скажешь об органе, задача которого — найти тех, кто создает теневые схемы и уклоняется от уплаты налогов. Что же все-таки будет общего?

— Принципы, на которых сейчас формируются правоохранительные структуры в Украине, это в первую очередь открытость и прозрачность, когда набор ведется через конкурсные процедуры, что позволяет общественности участвовать в этом процессе. Это мотивация, с которой приходят люди, выбирая работу в той или иной правоохранительной структуре.

Мы и сейчас стараемся кардинально изменить отношение общества к налоговой милиции. Чтобы на примере нашей работы показать, что мы приходим только в случаях, когда есть обоснованные подозрения противоправной деятельности. Бизнесу, который работает в правовом поле и честно платит налоги, нечего опасаться.

— Уверена, что найдется немало представителей бизнеса, которые поспорят... Да ладно. Скажите, планируете ли проводить тренинги по улучшению навыков коммуникации для сотрудников СФР? Если судить по последним сообщениям в социальных сетях, ведут себя налоговики зачастую по-хамски. И это еще самое мягкое, что можно сказать.

— Спасибо за такую критическую оценку работы налоговой милиции. Но давайте говорить языком фактов, а не общими фразами. Если есть конкретные претензии, мы реагируем, поверьте. Ко мне тоже обращаются через социальные сети — и вы можете прочесть мои комментарии в открытом доступе. Кстати, пишут не только жалобы. Сообщают и о фактах, когда нарушается закон. И мы берем их в разработку.

Развивая ваш тезис о негативном отношении к налоговой милиции, скажу лишь одно: в любой стране мира подразделение по борьбе с уклонением от уплаты налогов любят отнюдь не все. Критики тоже хватает, особенно когда вскрываются теневые схемы, от которых организаторы планировали получить миллионы.

Тем не менее, надеюсь, что в новой службе работа будет налажена таким образом, что для налогоплательщика, который не нарушает никаких законов, она будет незаметной. Но тем, кто по-прежнему планирует работать в тени, придется отвечать по закону, как бы им это не нравилось.

— В составе службы останутся люди в погонах или все перейдут в статус гражданских?

— Будет три категории. Первая — это аттестованные сотрудники силовых подразделений. Среди них, например, офицеры, которые несут службу в зоне АТО в подразделении «Фантом». Также силовые подразделения необходимы, когда происходят обыски в рамках расследования дел, связанных с конвертцентрами, незаконными операциями по доставке и продаже нефтепродуктов, подпольными производствами алкоголя или сигарет и т.д. И нашим сотрудникам оказывают сопротивление.

Помните историю с нелегальными обменными пунктами, где изъяли более четырех миллионов долларов и семи миллионов гривен? Тогда во время задержания участников и организаторов этой преступной схемы, у которых выявили огнестрельное оружие, три сотрудника фискальной службы получили телесные повреждения.

— Кто еще, кроме силовиков, будет работать в службе?

— Еще одна категория сотрудников СФР — госслужащие. И третья — это люди, которые будут работать по трудовому договору, но на них закон о госслужбе не распространяется.

— Планируете уволить всех и набирать заново? Есть какие-то ограничения по возрасту, как это было в полиции?

— Нам нужны профессионалы, имеющие опыт оперативной работы, нужны аналитики, которые смогут использовать свои знания для разоблачения теневых схем, отслеживания рисковых операций. Мы очень надеемся, что в СФР придет много молодых людей — выпускников Национального университета государственной налоговой службы. Но ограничивать строгими возрастными рамками кандидатов не будем. Также мы надеемся на то, что в новую структуру попадут и действующие сотрудники.

Нам нужны профессионалы, имеющие опыт оперативной работы, нужны аналитики, которые смогут использовать свои знания для разоблачения теневых схем, отслеживания рисковых операций.

— Знание иностранных языков станет обязательным критерием при конкурсном отборе?

— Все зависит от направления работы. Например, для подразделения по борьбе с контрабандой знание иностранного языка будет обязательным. Потому что мы очень часто имеем дело с нерезидентами-нарушителями таможенных правил.

— Сергей Васильевич, а что с заработной платой?

— Недавно, общаясь с коллегами, которые работают в таможенной службе Республики Беларусь, поинтересовался уровнем зарплат инспекторов. Оказалось, что они получают порядка 600—700 евро, если переводить на валюту. У нас же заработная плата инспектора и в налоговой, и в таможне в среднем составляет 2,5 тысячи гривен. А это примерно 90 евро. Естественно, хотелось бы пересмотреть размер зарплат. И в законопроекте прописано, что оклады сотрудников СФР приравниваются к тем, которые предусмотрены для полицейских.

— В некоторых странах Европы для сотрудников фискальных органов предусмотрен механизм доплат, размер которых зависит от того, сколько денег вернули в бюджет. Нечто подобное у нас не планируете ввести в виде стимула? Может, и взятки тогда брали бы реже…

— Такие механизмы действительно существуют, и они существенно влияют на эффективность работы. Но пока этот вопрос не рассматривался. Возможно, вернемся к нему со временем.

— В своем интервью АСН еще вначале лета вы заявили, что необходимо сделать так, чтобы теневые услуги подорожали и стали максимально рисковыми. Тогда предприятиям реального сектора экономики невыгодно будет их заказывать. Удалось этого добиться?

— Такие услуги действительно подорожали, в среднем на 25—30%.

— На количество заказчиков это повлияло?

— В меньшей степени, чем хотелось бы. Все равно пытаются заказывать. А вот количество фирм, предоставляющих такие услуги, существенно уменьшилось. Изменились и подходы в работе теневиков. Например, теперь стараются уходить от крупных площадок по конвертации, дробят их. Пытаются придумать новые схемы по обналичиванию средств, используя в том числе и ІТ-технологии.

Но мы тоже не стоим на месте. С мая этого года налоговая милиция предотвратила потери бюджета от формирования фиктивного налогового кредита на 22 миллиарда гривен. К тому же эти нелегальные операции мы остановили еще на моменте регистрации налоговых накладных предприятиями с признаками фиктивности.

С мая этого года налоговая милиция предотвратила потери бюджета от формирования фиктивного налогового кредита на 22 миллиарда гривен.

Если раньше для оформления приходных документов теневыми дельцами использовался так называемый «воздух» в 70% случаев, то сейчас фискальная служба в онлайн-режиме может отслеживать цепочки формирования налогового кредита с участием так называемых рисковых плательщиков.

Комплексные мероприятия дали возможность увеличить поступления в бюджет по результатам отработки конвертационных центров и фиктивных фирм в этом году на треть.