Очередной пропагандистский миф на россии: россиян пугают украинским «этническим оружием». Расистские идеи в стране-террористе уже никого не удивляют

Издание "Медуза" постаралось подробно разоблачить миф про "этническое оружие" в Украине.

Все началось в середине второй недели войны:

• 6 марта Минобороны РФ в лице генерал-майора Игоря Конашенкова обвинило Украину в участии в разработке биологического оружия, которое якобы проходило в секретных микробиологических лабораториях при поддержке американских военных.
• 7 марта заявления Конашенкова подтвердил и расширил начальник войск радиохимической и биологической защиты (РХБЗ) Игорь Кириллов
• 10 марта Кириллов еще раз подробно рассказал об украинском «биологическом оружии», обвинил США в изучении природных очагов инфекций и даже уточнил, что «одной из задач США и их союзников является создание биоагентов, способных избирательно поражать различные этнические группы, в частности славян».

В российской печати последовала серия публикаций по мотивам заявлений Минобороны. Особо на этом фоне выделяется статья сотрудницы «Комсомольской правды» Анны Добрюха «Человек теряет разум или сгорает от агрессивного рака». В ней журналистка, опираясь на разговор с неким Александром Кудрявцевым, представленным в качестве выпускника кафедры биоинженерии биофака МГУ, делает вывод о том, что «создание этнического биооружия — не бред и не такая уж фантастика. Немало из того, что казалось фантастикой еще вчера, сегодня становится реальностью».

Самое главное: можно ли в принципе создать «этническое биооружие»? Не сейчас, так в будущем?

Нет.

Причин, почему создать «этнического оружие» невозможно в принципе (и это не вопрос времени и развития технологий), две.

Причина № 1. Любая инфекция заражает организм, а не паспорт

Коротко. Войны ведутся между государствами, принадлежность к которым определяется гражданством. Между тем генетические различия, которые предполагается использовать для создания «этнического оружия», существуют в генетических популяциях. В одной и той же армии могут сражаться представители разных популяций, а это значит, что генетическое оружие может ударить по собственным солдатам. Например, по русским, воющим в Вооруженных силах Украины.

Подробнее. Гражданство и принадлежность к популяции — это понятия из совершенно разных категорий, и как раз жители многонациональной России, по идее, должны это хорошо понимать. Понятно, что такие множества, как «граждане России», «граждане Украины» и «граждане США» в генетике не существуют и никакими популяциями не являются ни в каком смысле. Причем ни сейчас, ни когда-либо в истории.

Можно проигнорировать тот факт, что войны ведутся между государствами, и говорить о более узконаправленном «этническом оружии» — таком, которое действует не на граждан той или иной страны, а на такие группы, как славяне, евреи или народ хадза. Проблема в том, что подавляющее большинство таких групп (например, все перечисленные) — это тоже не отдельные генетические популяции. Даже если они были таковым когда-то, то не жили изолированно в генетическом смысле на протяжении всей истории. Более того, как правило, не происходят, от единого предка или популяции-основательницы. В подавляющем большинстве случаев народы и нации объединяет прежде всего язык и культура, а не общее происхождение. А язык и культура очень легко заимствуются.

Причина № 2. Люди — не картошка, они не размножаются клубнями

Коротко. Половое размножение создает у человечества единый генофонд, в котором нет изолированных популяций (деление на популяции достаточно условно, точного их количества никто не назовет, потому что определение популяции зависит от задачи исследования) с уникальными генетическими маркерами, а без них создание «этнического оружия» невозможно.

Подробнее. Вопрос о создании этнического оружия был закрыт примерно два миллиарда лет назад — когда жизнь изобрела половое размножение. Именно оно в каждом новом поколении случайно перемешивает геномы родителей, создавая новые уникальные сочетания вариантов общих генов (аллелей), которые ранее в такой комбинации ни у кого не встречались. Следствием этого постоянного перемешивания становится тот факт, что разные аллели приобретают собственную судьбу, отдельную от судьбы каждой популяции. Конечно, частота разных аллелей может в разных популяциях отличаться, но до тех пор, пока популяции внутри вида не будут полностью изолированы (и не просуществуют в таком виде какое-то время), однозначных генетических отличий между ними не возникнет.

Прочувствовать смысл этого аргумента позволяет иллюстрация от противного: если бы люди размножались клонированием, как это делает, например, картофель или клубника, то этническое оружие, действительно, было бы вполне возможным. Дело в том, что новые уникальные мутации возникают в небольшом количестве у любого организма (для человека их число оценивается в несколько десятков на поколение), однако их дальнейшая судьба зависит от типа размножения.

При половом размножении новые мутации быстро «растворяются» в общем генофонде, дрейфуют в другие популяции, какие-то из них исчезают, отдельные — закрепляются. Но если речь идет о клональном (вегетативном) размножении, то перемешивания геномов не происходит, поэтому из поколения в поколение происходит простое копирование ДНК. Все вновь приобретенные мутации постепенно накапливаются, как накапливаются ошибки при многократном переписывании рукописей. По набору таких мутаций можно легко отследить историю всех потомков (клонов) любого индивида.

Накопление и сохранение мутаций в каждом поколении как раз и дает хотя бы теоретическую возможность создания такого инфекционного агента, который действовал бы только на потомков определенного индивида. Дальше возникли бы уже технические трудности: создать заразный инфекционный агент, научить его распознавать нужный маркер в геноме жертвы, изобрести способ надежной активации программы уничтожения и т. д. Но здесь хотя бы можно представить, как эту задачу в принципе можно было бы решить.

Если же у популяций внутри вида вообще нет никаких уникальных маркеров, отличающих одну от другой (как в человеческих), то не ясно, с чего вообще начинать решать задачу о создании «этнического оружия».

Первый фундаментальный факт популяционной геномики человека заключается в том, что, на самом деле, не существует ни одного генетического маркера, который мог бы однозначно отделить одну популяцию человека от другой. Другими словами, нет даже одной мутации, одной «буквы» из генома человека, которая была бы характерна, например, только для всех «русских» (допустим, это родственная, а не языковая группа), но при этом не встречалась у всех «немцев». Частота тех или иных аллелей между популяциями, конечно, отличается, иногда на десяток процентов. Однако отличия внутри любой популяции человечества гораздо больше, чем отличия между разными популяциями — это можно назвать вторым фундаментальным фактом популяционной геномики человека. Отличия по любым генетическим признакам между популяциями аналогичны отличиям в росте между мужчинами и женщинами: в среднем мужчины, конечно, выше, но разброс внутри групп настолько велик, что по росту практически невозможно предсказать пол. Примерно такая же ситуация наблюдается и по каждому отдельному генетическому признаку, миллиарды которых есть в геноме — задача создания «этнического оружия» полностью аналогична задаче определения пола по росту.