Андрей Кокотюха: Тот, кто начинает войну, проигрывает всегда

Популярный современный украинский писатель Андрей Кокотюха, которого журналистское сообщество, прежде всего, знает как своего, ибо он начинал работать в редакции, закончил факультет журналистики Киевского госуниверситета, не отказывается от нее и сейчас, в последнее время активно работает в жанре исторического романа. Как говорит сам, профессионально интересуется историей территории, на которой живет, в частности за последние две тысячи лет.

Это дает ему возможность профессионально анализировать процессы, которые сейчас происходят в Украине и, опираясь на исторический опыт, делать определенные прогнозы. Поэтому сегодня он рассказывает «Аналитической службе новостей» о науке еслибытологии, о своем понимании событий, прежде всего, в Крыму и на востоке, о последствиях российской агрессии для нас и для самих россиян и о наиболее вероятном сценарии финала войны, а также почему не стоит смотреть российские сериалы и праздновать... 8 Марта.

— Андрей, ты сегодня в очередной раз — как и вчера, и позавчера — поздравил женщин с праздником! Неужели в нашей жизни каждый день праздник, тем более у женщин?

— На самом деле эти мои ежедневные поздравления вызваны протестом против единственного праздника, который государство выделило для женщин, — против 8 Марта. Во-первых, этот праздник должен попасть под действие закона о декоммунизации. Во-вторых, если уж делать женщинам праздник раз в год, можно перенести его на какую-то другую дату, сделав эту дату выходным днем. Женщины от этого решительно ничего не потеряют. И, наконец, это неправильно — на уровне государства вспоминать о женщинах раз в год. Это просто неэтично. Поэтому этот праздник, кстати, по половому признаку я считаю обычной дискриминацией.

— Какая же дата, по-твоему, наиболее подходит для женского праздника?

— Моя позиция здесь на самом деле не имеет никакого значения. В календаре есть множество достойных дат, и я об этом говорю. Даже мои поздравления не только абстрактные — часть из них связана с определенными успешными женщинами в целом или их успехом на определенном направлении. Скажем, в общественной или художественной деятельности, в области культуры... Если пофантазировать, можно перенести этот праздник, например, на день, когда женщина впервые полетела в космос. Или когда впервые пересекла Атлантику на самолете.

По поводу этого праздника — повторюсь, по половому признаку, — можно много шутить. Как по мне, здесь все индивидуально, и если ты действительно хочешь проявить уважение к женщинам, не надо привязываться ко дню календаря — следует делать это каждый день. Поэтому я против единственного государственного праздника как для женщин, так и для мужчин. Так и для детей, для отцов-матерей, в конце концов, для собак или кошек... Уважение к человеку и вообще к живому существу, как и соблюдение прав всего живого, — это то, о чем мы должны думать ежедневно, а не только в строго определенный календарный день.

Я бы, например, моя бы воля, вообще отменил все праздники, включая и День Конституции

— И что, ты вообще против календарных праздников?

— Почему? Есть у нас что отмечать на государственном уровне, в том числе и как выходной день. Я бы, например, моя бы воля, вообще отменил все праздники, включая и День Конституции. Оставил бы такие светские праздники, как Новый год. А также Рождество, Пасху и Троицу. В Америке широко празднуют День благодарения. У нас тоже может быть, скажем, какой-то День труда, связанный, например, с первым сентября. Это же не только День образования, а это день, когда в стране начинается нормальная работа. В частности, и в селах, где люди активно собирают урожай. Но я бы ни в коем случае не делил праздники в стране по половому признаку.

— Поскольку мы уже затронули тему праздников, как ты — человек, принадлежащий к поколению, которое еще служило в рядах Советской Армии, — относишься к тем, кто в этом году праздновал 23 февраля?

— День Советской Армии, если на него просто не обращать внимания, уйдет в небытие максимум лет через 25. Я могу найти людей, которые еще празднуют 7 ноября, хотя в целом об этом дне забыли, как только его отменили как выходной. 23 февраля никогда не было выходным днем, но это был милитаризированный советский праздник, когда поздравляли всех мужчин. Ты служил в армии, не служил — все равно поздравляли... То есть он изначально был неправильным.

В Украине же — на Покров, в который празднуют День украинского казачества, — отмечают теперь и День защитника Отечества. И это правильно звучит, потому что защитником Отечества может быть волонтер, наконец, любой человек, который различными способами помогает военным защищать родную землю, ведь защитником Отечества можно быть как на фронте, так и в тылу.

— Сразу после Революции достоинства у тебя спросили, как ты оцениваешь ситуацию. Ты сказал: как такую, что избавляет людей от всех страхов, кроме страха за судьбу страны, в которой живут. Прошло время: аннексирован Крым, война на востоке... Как ты сейчас оцениваешь ситуацию?

— Я отношусь к тем людям, которые признают любимую украинскую науку еслибытологию. Представьте себе, если бы сейчас не было аннексированного Крыма, не было войны на Донбассе, но мы были в Таможенном союзе. Я думаю, потери для страны были бы значительно больше. И я — человек, который сейчас пишет много художественной литературы на историческую тематику, — разумеется, интересуюсь различными историческими вопросами, аспектами развития нашей страны. Учитывая это, скажу, что война за независимость, если даже вспомнить США, эту их войну против колониализма между Югом и Севером, описанную их писателями в романах (и в романе «Унесенные ветром», и в американском фильме «Патриот» речь идет именно об этом), всегда болезненна.

В той же Америке их война за независимость, которая длилась почти четыре года, тоже, как и любая война, была обременена человеческими жертвами с обеих сторон. Война за независимость в Украине — а у нас, вне всяких сомнений, идет война именно за реальную, а не просто задекларированную на бумаге независимость — как и любая такая же война, рано или поздно закончится, причем нашей победой. Почему? Потому что тот, кто начинает войну, проигрывает всегда. В истории, а я профессионально изучал ее за последние два тысячелетия, нет ни одного случая, когда агрессор окончательно выигрывал войну. Если бы у нас этой войны не было, если бы не было Революции достоинства, но был бы Таможенный союз, это было бы навсегда. Или очень надолго. Таким войнам, как сейчас в Украине, мировая история вообще отводит максимум 3—4 года. Украинцы должны это понимать и готовиться к этому.

Исключение — разве что Афганская война, но там были свои обстоятельства и нюансы. Афганская война — это действительно оккупация Советским Союзом. Такая же оккупация, как и оккупация Восточной Европы. Поэтому в Афганистане ежедневно были какие-то столкновения, но так происходит всегда, когда стоит якобы оздоровительный контингент чужого государства. Разница лишь в том, что Европа была под советской властью 40 лет, а Афганистан — всего 10. Поэтому рассматривать события в Афганистане исключительно как войну не стоит. Плюс, опять же, не понятно, за что, за какое государство там воевали, в том числе и украинцы: за Советский Союз? Или за Афганистан? Или что вообще они там делали?

На днях изучал документы, характеризующие исторические события первой российско-украинской войны. Это восемнадцатый год прошлого века. Так вот, тогда постановлением ЦК партии большевиков было предписано предоставить Украине — братской Украине! — военную помощь против немецких оккупантов. Что это значит? Выступление против Скоропадского, с которым сотрудничала Германия. И нам предоставили братскую помощь, что по своей сути означало военное вторжение.

Братскую помощь оказывали и финнам, что тоже означало военное вторжение. Оказывали и Афганистану (интернациональный долг!), что тоже было ни чем иным, нежели военным вторжением. Но ни одна другая страна в истории войн, а я сейчас изучаю этот вопрос в силу профессиональных интересов, не мотивировала свои военные действия желанием предоставить братскую помощь! Кроме государства Россия, как бы оно не называлась, то ли Советский Союз, то ли Российская империя, то есть на всех исторических временных отрезках. Хоть Российская империя, хоть Московия, хоть СССР, хоть во времена феодализма... Вспомним историю Киевской Руси и действия Московии, которая откололась: они заключали с монголо-татарской ордой соглашения — с тем, чтобы напасть на княжества Киевской Руси. Даже не сомневайся — с целью «оказать помощь». И они эту «помощь» оказывают скоро уже две тысячи лет.

— Андрей, ты убежден — и дай Бог, чтобы так оно и было, — что Украина в этой войне победит. А как ты считаешь, что получат в результате россияне — не русская захватническая власть, а именно русский народ?!

— Меня меньше всего интересует, что получит государство-агрессор! Любой народ, который поддерживает агрессора, получает то, чего он заслуживает. Что они получат, мы увидим: я — не астролог и не хочу придумывать сегодня прогнозы того, что будет. Но если, опять же, обратиться к исторической памяти, увидим, что в любой войне великий русский народ получал разруху без восстановления. Возьмем, к примеру, Вторую мировую. Россия до сих пор перетягивает на себя одеяло победы, сознательно не замечая вклада других народов. Но если другие страны, которые были членами Антигитлеровской коалиции, понесли потери, то они потом все равно возрождались, как Феникс из пепла. Более того, и часть Германии, которая оказалась под влиянием Антигитлеровской коалиции, кроме той ее части, которой потом «занимался» СССР, очень быстро начала восстанавливаться. Все, кто был под влиянием СССР, после победы в той войне не восстанавливались.

Речь идет не только о церкви. Тогда были разрушены целые города и села, и на протяжении всех 70 лет их инфраструктура так и не была восстановлена ​​до надлежащего уровня. При этом можно вспомнить, что после Первой мировой войны, которая потом переросла в революцию и гражданскую войну, активно восстанавливалась территория Украины, потому что индустриализация коснулась, прежде всего, Украины. То есть активно восстанавливались все, кто были за пределами России.

— Значит ли это, что пытаясь прибрать к рукам другие народы, они разрушали себя?

— Нет, нельзя разрушить то, что уже и так разрушено! Нельзя разрушить то, во что — для восстановления — не вкладывают никаких человеческих ресурсов. Я был в 89-м году в Коми АССР. Такое впечатление, будто бы там была война, хотя бомбардировкам — ни артиллерии, ни авиации, — я убежден, эта территория не подвергалась.

Но я не увидел там элементарного — дорог: они только в пределах городов! Если люди покупали там машину (в советское время туда как раз и ездили, чтобы заработать на машину: 6 лет — и авто), то они потом ставят ее на железнодорожную платформу и так транспортируют от города к городу. Там нечего восстанавливать — там надо строить все, начинать с нуля. Эта территория в свое время была колонизирована, но не освоена.

Любую территорию, которую колонизируют, используют, прежде всего, как ресурсную базу. Я не хотел бы, чтобы меня обвиняли в русофобии: так поступают все колонизаторы. И британцы, и французы. Америка, по большому счету, тоже колонизаторская страна. И она начала становиться на ноги, когда демократический Север победил рабовладельческий Юг. К тому времени там тоже было не все в порядке с тем, что мы сегодня называем инфраструктурой.

— Задолго до начала войны, которая сейчас идет у нас, в России стали писать книги (то, что я видела, это жанр фэнтези, возможно, есть еще какие-то), где основной сюжетной линией были сценарии захвата Украины. Как в целом ты оцениваешь такую литературу?

— Я видел их. Но когда начинают постить в социальных сетях обложки таких книг с требованием очистить от них все книжные магазины, мол, вон оттуда всю сепаратистскую литературу, хочу сказать, что на самом деле купить в Украине хотя бы одну книгу подобного содержания практически невозможно. Причем как сейчас, так и 10 лет назад.

Объясню. В России они выходили еще тогда. Я сотрудничал с представительством одного российского издательства, поэтому знаю. Мне их пиар-менеджер давала из каталога книги, которые они предлагали, чтобы я находил у нас того, кто напишет рецензию, или — если книга мне понравится — писал сам. Поэтому я еще, кажется, в 2004-м видел книги, где основная тема — в какой-то параллельной реальности — победа российских бойцов над какими-то бандеровцами. Я увидел такие книги в каталоге, поэтому попросил: мол, дайте почитать... Но мне сказали, что именно эти книги доставить в Украину не могут, потому что они — только для внутреннего пользования. Такова была политика того российского издательства.

— То есть этими книгами они «кормили» своих...

— Да. Сегодня, кстати, эту литературу тоже очень сложно заказать по почте. На сайтах, где есть интернет-магазины, реализующие русские книги, тоже с этим трудно — я несколько раз звонил и спрашивал «Можно?», мне отвечали «А эти нельзя!». То есть для Украины эти книги не предназначались изначально. Очевидно, в России они и пользовались спросом. Но не надо преувеличивать их значение: тираж таких книг обычно не превышал 3—5 тысяч. На 140-миллионную Россию это ничто!

Пропаганда у них строилась не на этом — она ​​опиралась, прежде всего, на фильмы и сериалы. Украинский режиссер Тарас Ткаченко сказал, и я разделяю его мнение, что сегодня с нами на Донбассе воюют сериалы «Братаны», «Смерш», «Спецназ», «Морские котики», «Диверсант» и другие «глухари». Но надо не только блокировать чужое, но и развивать свое. Потому что если нет альтернативы, добра ждать не приходится.

— Информационную войну против нас тоже начали заранее, и то, что Украина ее проиграла, закономерно. Хорошо, что признали: мы проиграли. А дальше что? А дальше — ничего. Как считаешь, что должна делать наша государственная машина, чтобы в этой информационной войне хотя бы уравнять шансы?

— Дело в том, что мы никогда не уравняем наши шансы, потому что у нас ресурсов в пять раз меньше, чем у них. Не надо далеко ходить — достаточно учесть, прежде всего, количество населения! И я бы не говорил о большом вреде информационной войны. Он, конечно, есть, но давайте с вами вспомним нас два года назад, когда по всей Украине — от Антрацита до Чопа — легально работали российские каналы. В том числе и те, которые мы называем пропагандистскими. Когда российские новости никто не блокировал, когда у нас широко была представлена ​​российская пресса... Кстати, она и сейчас продается у нас свободно.

Но я о телевидении: те российские каналы, которые обвиняют во всех смертных грехах, без преувеличения были в каждом доме. И пострадавших от них почему-то только 7% населения, которое сейчас находится под оккупацией. Процитирую Шварца, его пьесу «Дракон». Когда Ланцелот спрашивает сына мэра, почему ты стал таким, тот говорит: нас так учили. Но Ланцелот отмечает: всех учили, но почему ты оказался первым учеником? То есть мы все были в одинаковых условиях, и информационная война коснулась всех нас одинаково, но почему-то пострадали от нее только 7% населения Украины.

Я не говорю, что ваты сейчас нет в Киеве. Вата есть во Львове, в Ужгороде, она есть по всей территории Украины, но эта вата не выходит за пределы своего тесного круга общения. То есть без российского телевидения живут: если его выключить, без него очень быстро привыкаешь. Или смотришь через Интернет, или специально цепляешь себе тарелку, только чтобы иметь возможность смотреть российские каналы, но таких сегодня меньшинство. Кстати, определенный процент таких людей — ваты, как мы их называем, — есть во всех развитых странах, в частности в ЕС. Очень много ваты во Франции, в Греции. Свои ватники в Америке. Ватники имеют право на существование и на свои ценности и праздники. За одним исключением — не во времена войны. Когда в стране де-факто идет война, нельзя допускать никаких проявлений ваты.

Почему во Франции вата безопасна? Там десятилетиями, а то и веками складывалась система противовесов, благодаря которой маргиналы и люмпены — небольшой процент населения: не более 15%. Такая ситуация в сильных странах, с развитой экономикой, и они могут себе позволить существование людей с антигосударственными взглядами.

Я сейчас смотрю новый американский комедийный сериал. Там есть эпизодический персонаж, который нанимает адвоката, чтобы свою территорию (дом и прилегающие к нему акры земли) выделить из состава США, ввести там свою валюту и повесить свой флаг. Мол, создать внутри Америки свой маленький Ватикан. И это не выдумка.

Очевидно, даже в Америке есть определенные общественные настроения, и они находят свое отражение в таких сатирических скетчах. Поэтому я бы не кивал во всем на пропаганду, потому что есть она или ее нет, в любом государстве есть определенная доля люмпенизированного населения, постоянно чем-то недовольного, которое требует, стремится отделиться от государства, но чтобы государство при этом кормило.

— Когда создавалось Министерство информации, были определенные надежды, что оно как раз и займется информационной политикой, чтобы что-то противопоставить в информационной войне. А в конце концов мы имеем то, что имеем, а вот особой работы этого министерства не видно.

— Можем провести эксперимент. Если сейчас перейти на другую сторону улицы и поинтересоваться у людей, что они знают о Минстець, я убежден — они ничего не скажут. Все знают, например, о МВД, о Минэкономики, о Минздраве, а о Министерстве информации, а тем более — о названии Минстець большинство людей не знает ничего. А в нашей, то есть журналистской среде, с самого начала создания этого министерства никто не возлагал на него вообще никаких надежд. Я же видел, как участвовали в обсуждении.

Это квази-структура, созданная ситуативно, которая — давайте говорить об этом откровенно — самоликвидируется, как только Петр Алексеевич Порошенко перестанет быть Президентом Украины. Потому что, опять же, будем откровенны, Стець — кум Порошенко, и Порошенко устроил куму государственную должность. Плюс есть некая имитация деятельности, но что положительного в этой ситуации? Как по мне, это то, что никто не обращает внимания как на наличие, так и отсутствие этого министерства.

Мне кажется, функции, которые якобы должно выполнять Министерство информации, на самом деле должно было выполнять Министерство культуры. Культура, как и журналистика, это сфера создания нематериального продукта. Журналистика и культура очень похожи по своему назначению — и то, и другое доносит до людей или уже сформированные определенные смыслы, или сначала формирует их, а затем доносит. И все это формирование общественных мнений, которое можно пафосно назвать воспитанием, идёт не через Министерство информационной политики, а через культуру. Потому что информация — это тоже культура. Например, те же упомянутые мной сериалы во всем цивилизованном мире формируют, извините мой пафос, нацию, общественное сознание быстрее и эффективнее, нежели это делают СМИ.

СМИ — это только сопровождение. Поясню на примере. Когда формировались США, а это — государство эмигрантов, которые колонизировали Америку, во время этого процесса переселенцы сталкивались с определенными трудностями. Преодолевая их, колонизаторы строили свои поселки, города. И в какой-то момент, когда население становилось грамотным, возникла необходимость объединить людей. Им сначала предложили газеты, но газета живет один день. Тогда им начали предлагать книги — о них самих. Речь идет о вестернах.

Вестерны лежат в основе всей массовой культуры Америки. Что ни возьми, в основе будет вестерн. И вот когда эти вестерны начали появляться, они охватили всю Америку, и люди начали читать книги о себе. Вы понимаете: по всей территории страны люди читают одно и то же, и это одно и то же им всем очень близко. Они при этом вспоминают, как они — поселенцы — преодолевали эти трудности, о которых пишет автор этого вестерна. И таким образом благодаря культуре народы, жившие в Америке, начали формироваться в нацию. И то же самое потом было с кино. Точно так же будет действовать любой культурный продукт, ориентированный на идеи, которые живут именно на этой территории. Нам — еще когда я учился на факультете журналистики — объясняли (хотя я и сам это знал, ведь к тому времени уже успел поработать в нескольких редакциях), что районная газета имеет большее влияние, нежели республиканская или всесоюзная, потому что людям хочется знать и читать о себе.

— Как всегда — своя рубашка ближе к телу...

— Да. И поэтому именно культура могла бы выполнять роль Минстеця...

— Как ты думаешь, чего больше даст запрет российских сериалов: позитива, негатива или вообще никак ни на что не повлияет?

Я против самого слова «запрет»

— Я против самого слова «запрет». Сериалы эти официально запрещены, но запретить что-то смотреть в эпоху Интернета невозможно! Другое дело, что тот, кто смотрел российские сериалы, привык просто включить телевизор — и все. Эта аудитория не будет осваивать Интернет, чтобы смотреть свои любимые сериалы о Глухаре. Эта аудитория будет смотреть то, что ей показывают. На самом деле наша страна глубоко зависима от телевизора. И нет такого, чтобы люди совсем отказались от телевизора лишь потому, что там показывают не то, что они привыкли видеть. Люди включают телевизор — и «втыкают» в него. Поэтому если люди будут «втыкать», условно говоря, в польские сериалы или в американские, в корейские или во французские, даже в грузинские, хуже им точно не будет. Нам просто должны предложить альтернативу.

В конце концов, даже самый плохой американский сериал по качеству значительно лучше, чем сериал российский. Потому что западные фильмы, сериалы, книги и вообще западная культура — независимо от того, какого качества мы имеем конечный продукт, либо он банален, либо он высокохудожественен, — созданы правильно. Если он выходит плохим, это зависит от сноровки или наоборот исполнителя. Но кто бы ни брался его создавать, он руководствуется абсолютно правильными мыслями. И, опять же, простите мой пафос, истории, рассказанные нам, — вымышленные истории, а мир любит вымышленные истории — вспомним хотя бы сказки! — с хорошим финалом.

Так вот, все их истории заточены на победу добра над злом, на права человека, на взаимоуважение, на нетерпимость к чему-то негативному, на толерантность... К слову, в их основе — западные демократические принципы. Такого звучания российский интеллектуальный нематериальный продукт не имеет. Это тянется еще со времен Советского Союза. Приведу банальный пример: если в СССР писали детские книги или снимали детские фильмы о школьниках-пионерах, то они все были круто замешаны на лжи. Вспомни популярный детский фантастический фильм «Гостья из будущего»: там школьник Коля Герасимов в воскресенье пошел за кефиром в школьной форме и пионерском галстуке. Где это видано, чтобы в воскресенье — и в пионерском галстуке?! Еще в школьной форме он мог ходить в воскресенье, но не в пионерском галстуке!

Поэтому с самого начала этот продукт заточен на ложь. Школа советская и школа русская — не такая, как ее показывают в кино. И милиция — не такая. Если показывают их современные мелодрамы, там рядовые российские домохозяйки нигде не работают, но у них по три машины в гараже, они постоянно в бутиках или где-то на море отдыхают, неизвестно чем занимаются, но очень гламурные. Главная разница между российскими и западными сериальными продуктами: если мы берем Америку, то это полиция Майями или, например, Лос-Анджелеса... Если вспомним старый итальянский фильм «Спрут», там действие происходит то на Сицилии, то в Милане, то в Риме... Мы смотрим французскую комедию «Безумная свадьба»: там все города, где происходит действие, называют своими именами. Стоит переключиться на российский фильм — и что мы там видим? Люди живут где-то — в городе без названия, едят пищу, но блюда там не названы, единственное   — рассчитываются российскими деньгами. Полная деперсонификация и нивелирование личности — люди не чувствуют привязки к территории, на которой они живут. В России есть или Москва с Ленинградом, или ничего. Так было и в Советском Союзе — полная деперсонификация. Человек чувствует себя никем — он ​​не может отождествлять себя ни с местом, показаным в этой истории, ни с героями. И это делается специально. И именно из этих соображений у нас в Украине не надо смотреть эти фильмы и сериалы.

— Мы уже вспомнили о проблеме декоммунизации, однако как ты думаешь, Украина опоздала, хорошо, что приняли этот закон, или можно было вообще ничего не делать?

— Принять закон в Украине, как известно, — это всего треть дела, а остальные две трети — это его выполнять. Переименовали торговый центр «Большевик» в «Космополит» — возможно, это и выполнение закона о декоммунизации. Но есть ли внутри красноармейцы, нарисованные на витринах? И так — во всем.

Закон о декоммунизации даст эффект не менее чем через год после того, как в Украине выбросят последний памятник Ленину. Я объясню, почему. Потому что нельзя начинать хорошее дело, если у тебя за спиной — помойка. Ты не можешь говорить о каких-то моральных ценностях, если на центральной площади твоего города стоит человек, ни для кого не являющийся моральным авторитетом.

— Грядут местные выборы, многие говорят о том, что нужно изменить Конституцию, о децентрализации как панацее от всех бед, а люди уже просто устали жить во времена перемен, которых, как известно, и врагу не пожелаешь... Кстати, ты будешь что-то писать об этих событиях?

Меня не пугают никакие внутриполитические страшилки, потому что мне кажется, что все в нашей стране происходит правильно

— Пусть эти события произойдут сначала... Но меня не пугают никакие внутриполитические страшилки, потому что мне кажется, что все в нашей стране происходит правильно — мы идем в правильном направлении. Ранее мы этим даже не занимались. Но если эти вопросы сейчас стали нам интересными, это значит, что пришло время — и они будут нам интересны и в дальнейшем. Однако невозможно изменить все на одних выборах. И даже на двух сделать это нам не удастся. Все будет меняться постепенно. Я поддерживаю тот тезис, что украинцы должны — да и не только украинцы — иметь право менять власть когда угодно. Конечно, законным демократическим путем. Но человек, который при власти, должен чувствовать, что она не вечна, что он — наемный работник, кто бы это ни был.

Что касается децентрализации, то я еще не видел, что это такое: увидим — тогда и поговорим. Конечно, есть опасность феодальной раздробленности, о чем многие говорят. Что будут местные князьки. Но будем откровенными: они и сейчас есть, эти местные князьки, они и раньше были.

— Украина имеет немало современных проблем. Как думаешь, что нам сейчас мешает жить больше всего: историческое прошлое, война, олигархи или менталитет?

— Социализм. Надо сказать — после декоммунизации — официально, что Украина как государство отказывается от социализма как общественно-политического строя. И тогда все у нас будет в порядке.