Лилия Гриневич: Даже блестящий закон не гарантирует реформу, если ее не поддержат учителя

Мы продолжаем публиковать интервью с председателем Комитета ВР по вопросам образования и науки Лилией Гриневич, которая ответила на вопросы «Аналитической службы новостей» о пути, по которому должна двигаться отечественная образовательная система, и о том, как нам сохранить внешнее независимое оценивание, позволяющее вступить в университет ребенку с мозгами даже при отсутствии солидного состояния у родителей, а также, что самое важное, как превратить тяжелую учительскую работу на действительно престижную и сохранить школу в селе, что, в свою очередь, позволит Украине выжить в трудные времена.

- До сих пор остается очень болезненным вопрос учительской зарплаты: есть ли в Украине возможность решить его? Кроме того, это якобы предусмотрено новым законопроектом...

- Это вопрос не просто больной, но и чрезвычайно серьезный, потому что он влияет на многие аспекты. Если реформу образования не поддержат учителя, она не состоится, даже если мы примем блестящий закон. Поскольку норма закона - это одно, и совсем другое, когда учитель заходит в класс, закрывает за собой дверь и начинает работать с детьми. Именно от того, как он будет с ними работать, как относиться к своим ученикам, какие ценности в них формировать, какой будет его методика преподавания, и зависит будущее реформы. А это, в свою очередь, означает, что настоящая реформа может произойти только тогда, когда мы позаботимся о повышении квалификации учителя и мотивируем учителя к такому повышению квалификации увеличением заработной платы.

К сожалению, сейчас мы не можем в один момент существенно повысить зарплату всем учителям. Например, сейчас повышена минимальная зарплата, и за счет этого по тарифной сетке несколько возрастает и оплата труда учителей. В цифрах это от 200 до 800 гривен, в зависимости от квалификационной категории. Понятно, что это небольшие повышения, но, учитывая количество людей, охваченных этим повышением, речь идет об очень существенных расходах бюджета.

Поэтому предлагается идти по пути мотивации лучших учителей. Тех, кто готов повышать свою квалификацию. Кто готов применять новые методики преподавания. Кто готов внедрять изменения, связанные с реформой. Для таких людей соответственно будет расти и оплата труда. Сама идея заключается в том, чтобы сделать это путем добровольной сертификации учителей, когда учитель по собственному желанию проходит сертификацию, которая будет состоять из внешнего оценивания, а также оценки на уровне школы. Учитель, прошедший ее успешно, и получит значительное повышение платы.

- Как выглядит значительное повышение в цифрах?

- Вот это и есть тот правильный вопрос, ответа на который я очень жду от правительства. У нас согласованы определенные позиции в подходах к реформе, но постепенность введения этих позиций (какой, например, будет разница в оплате труда в следующем бюджетном году, какой она может быть через год) пока не ясна. Это мы можем узнать только тогда, когда проект закона будет согласован с Министерством финансов, и тогда можно будет говорить о конкретных цифрах.

- А какие цифры заложены в законопроект предварительно? То есть сколько мы просим для людей, от которых, без преувеличения, зависит грамотность всего общества?

- Комитет написал рекомендацию МОН по закону, и там есть очень четкое предложение по поводу оплаты труда учителей. Мы предлагаем разработать отдельную тарифную сетку в сфере образования и обеспечить педагогам базовый должностной оклад как минимум на уровне двух минимальных зарплат. А также ввести мотивационные механизмы заинтересованности педагогических и научно-педагогических работников в непрерывном профессиональном развитии и повышении уровня своей квалификации посредством введения надбавок за использование прогрессивных методик и технологий обучения, затраты времени на подготовку к занятиям и т.п. Кроме того, мы предлагаем в полном объеме сохранить положение 57-й статьи действующего закона об образовании.

Эта статья, по поводу которой в обществе сейчас ведется большая дискуссия, в полном объеме, к сожалению, никогда так и не выполнялась. А в ней говорится о том, что зарплата учителей должна быть не ниже, чем средняя по промышленности. В новом законе этот показатель нельзя уменьшать. Однако нужен конкретный план, каким образом двигаться к такому повышению. И я считаю, что это как раз можно делать путем добровольной сертификации. Те, кто будут первыми вступать в сертификацию, те, кто будут носителями реформы, кто реально на практике своей работы будут использовать новые методы преподавания и приходить к хорошим результатам, именно те первыми будут получать повышенную зарплату, приближенную к показателям, заложенным в законе.

- В обществе также обсуждается вопрос перехода на использование электронных книг и планшетов: с одной стороны, сразу же станут легче портфели, а с другой - родители опасаются, что пострадает зрение школьников. Как тут найти золотую середину, которая бы удовлетворила всех?

- Если мы посмотрим на опыт тех развитых стран, которые могут себе позволить каждому ребенку обеспечить планшет или электронную книгу, то, как правило, у них все равно остается две формы: и электронная книга, и бумажная. То есть сейчас в образовании нет системы, где бы вообще игнорировали бумажную книгу. Но планшет присутствует. Если бы мы могли это сделать, было бы очень хорошо, потому что это существенно облегчило бы портфель. Кроме того, если рассматривать планшет как учебное средство, на нем можно не только книги читать, он позволяет смотреть мультимедийные презентации, учебные фильмы. И поэтому технологически учебный планшет, на котором ограничен доступ к каким-то вещам, не связанным с обучением, но с хорошим учебным контентом, - это обязательное будущее школы.

В Украине ж – из-за ограниченного доступа к интернету и низкого материально-технического обеспечения школ и учащихся, в результате, я бы сказала, драматической разницы в доступе к качественному образованию - мы пока не можем отказаться от учебника как основной книги. Ведь если одни родители, говоря о проблемах, связанных с использованием планшетов, акцентируют внимание на угрозах для зрения, то другим просто не за что его приобрести. У нас сейчас очень много школ, прежде всего сельских, где родители даже мечтать не могут о планшете для своего ребенка. Поэтому нам надо понимать эти реалии - и книга у нас обязательно должна быть.

А там, где ее могут заменить планшетом или использовать планшет в качестве дополнительного средства, это очень хорошо - так работает весь мир. Причем у учебных планшетов, используемых во многих странах, есть свои характеристики. Например, они не бьются, имеют соответствующий футляр, на них можно читать большими буквами. То есть там к этому планшету существуют определенные санитарно-гигиенические требования, чтобы ребенок не мог повредить себе зрение. А также требования к заложенным в нем учебным материалам. Так что это не тот планшет, к которому мы привыкли, через который можно получить доступ к любым источникам и к любой абсолютно ненужной, а иногда и негативной информации. Практика образовательных систем свидетельствует о том, что такие планшеты или электронные книги применяются очень успешно. И рано или поздно, но мы тоже к этому придем. Но сегодня для нас основное ограничение - не столько отсутствие прогрессивных идей и желаний воплощать их в жизнь, сколько военные реалии и чрезвычайно куцое финансирование в сфере образования.

- А там, где деньги есть, они почему-то еще и утекают сквозь пальцы...

- Да, действуют старые механизмы, которые делают это финансирование иногда удивительно неэффективным. Например, что касается детей с особыми потребностями. Есть прогрессивная идея - часть таких детей может учиться в обычных школах, им может быть обеспечено инклюзивное обучение. То есть обучение с помощью, когда есть ассистент учителя, но у этого ребенка сохранен интеллект, он может успешно учиться вместе со сверстниками. При этом для него должны быть созданы соответствующие условия, потому что если это ребенок, например, со спинальной травмой, он не ходит, а передвигается на коляске, то в школе не должно быть архитектурных барьеров.

Что же происходит на самом деле? Если эти дети находятся в специальной школе-интернате, то на них ежегодно государство может тратить до 70 тысяч гривен. Когда они приходят в обычную школу, сразу начинают финансироваться так же, как и ученики обычной школы. А это неправильно, и такой подход нужно менять - эти деньги должны ходить следом за такими детьми, чтобы давать максимальную эффективность.

- Лилия Михайловна, для нашего образования - и для среднего и особенно для высшего - чрезвычайно важна тема борьбы с плагиатом. Я бы даже сравнила эту борьбу с борьбой с коррупцией в обществе в целом: боремся-боремся, а результата не видать...

- Прежде всего академическую честность должна проявить академическая среда, сами преподаватели. В законе о высшем образовании есть четкое положение о том, что специализированный ученый совет, предоставивший положительное заключение о работе, в которой впоследствии был обнаружен плагиат, может прекратить свою деятельность. Его члены, голосовавшие за эту работу, могут быть на время лишены возможности членства в диссертационных советах. Кроме того, работа должна быть заблаговременно обнародована в интернете, чтобы все, кто интересуется этим вопросом, могли ее посмотреть и высказать свое мнение именно по части плагиата.

Кроме того, каждый спецсовет обязан взять на себя ответственность за то, что в работе, которой он дает ход, нет плагиата. И для этого есть антиплагиатное программное обеспечение, с помощью которого можно найти, есть там плагиат или нет. Сейчас, насколько мне известно, МОН в частности занимается соответствующим поиском международной помощи для создания такого антиплагиатного обеспечения - чтобы оно было в распоряжении каждого ученого совета. Но это - только часть проблемы.

Вторая ее часть гораздо сложнее. Это то, что происходит в нашем сознании. Если мы толерантно относимся к списыванию, к тому, что воруется интеллектуальная собственность, к изданию под своим именем чужого труда, в этом случае лучшие механизмы не смогут действовать по-настоящему. И я надеюсь, что люди, особенно те, которые работают в системе образования и учат молодое поколение, понимают, что мы уже заплатили очень высокую и дорогую цену, чтобы измениться и стать демократической европейской страной. Эта цена измеряется тысячами человеческих жизней. И это должно давать нам толчок измениться самим.

И нельзя тогда толерантно относиться к плагиату, понимаете? Так же, как нельзя толерантно относиться к фальсификации оценок. Как нельзя относиться толерантно к очернению или травле кого-то из членов педагогического коллектива.

- Кстати, о травле... При Табачнике систему внешнего независимого оценивания откровенно пытались уничтожить. Сейчас вокруг нее тоже происходят странные процессы. Поскольку это и ваше детище, какая, на ваш взгляд, дальнейшая судьба Украинского центра оценивания качества образования в частности и ВНО в Украине вообще?

- Прежде всего хочу сказать, что мне очень жаль, что произошла такая ситуация с ВНО в этом году. Ведь заявления Генеральной прокуратуры, прозвучавшие во время вступительной кампании, причем крайне однозначно, что были сфальсифицированы результаты тестирований, для определенной части людей подорвали авторитет ВНО. Сейчас, когда уже прошло довольно много времени, заявлено о возможной фальсификации сотни результатов.

Но в прошлом году было проведено 800 тысяч тестирований! Если сотня результатов ВНО не соответствует результатам в работе, это не значит, что надо дискредитировать всю систему. Следует выявить эти точечные злоупотребления и поставить предохранители, чтобы в дальнейшем делать подобное было невозможно технически.

Если действительно кто-то из программистов менял в программе результат, то это значит, что мы в конце концов должны инвестировать в систему ВНО и поставить более современную систему защиты данных на эти базы данных. А у нас фактически с 2008 года не происходило инвестиций в оборудование УЦОКО и никоим образом не повышалась зарплата работников этой системы. А это очень высококвалифицированные, можно сказать уникальные специалисты, поскольку их надо было готовить с помощью соответствующих международных программ. То есть на самом деле это система, для которой не так-то просто найти и подготовить специалистов.

И поэтому, несмотря на ситуацию, сложившуюся вокруг ВНО, если мы хотим, чтобы эта система развивалась (а это - одна из самых результативных реформ, которая все-таки позволила детям, которые хорошо учатся, талантливым детям вступать в желаемый вуз без взятки), мы должны вынести правильный урок и сделать все, чтобы защитить эту систему от любых возможных злоупотреблений.

- Создание системы ВНО небезосновательно связывают с Игорем Леонидовичем Ликарчуком, который из-за известных событий недавно подал в отставку. Вы пытались выяснить, кто фальсифицировал результаты, о чем заявляла ГПУ? И в чью пользу были эти фальсификации? И что ответила Генпрокуратура? Насколько мне известно, фамилию главного виновника не огласили до сих пор.

С нашей стороны есть обращение в Генеральную прокуратуру, в Министерство внутренних дел: как по результатам расследования, так и по возвращению в УЦОКО серверов

- Конечно, с нашей стороны есть обращение в Генеральную прокуратуру, в Министерство внутренних дел: как по результатам расследования, так и по возвращению в УЦОКО серверов - для того, чтобы Украинский центр мог готовиться к ВНО-2016. Пока я получила ответ, что окончательных результатов расследования нет, но оно проводится. Что касается Игоря Леонидовича Ликарчука, то было официальное заявление представителей прокуратуры на пресс-конференции, что он - вне подозрений. Поэтому я думаю, что никаких обвинений к нему лично не может быть. И мне в любом случае очень жаль, что все-таки Игорь Леонидович подал в отставку, потому что я еще раз повторяю, что все люди, работающие в системе ВНО, - очень ценные специалисты, которых на улице не найдешь.

- Сергей Квит во время одного из последних правительственных часов в парламенте заявил, что будет сокращено количество малокомплектных школ, поскольку содержать их очень дорого. С одной стороны, это действительно так, а с другой - если в селе не будет школы, то через каких-то 10-15 лет исчезнет и само село. Учитывая тот аспект, что Украина, кто бы что ни говорил, но государство аграрное, не подтолкнет ли оптимизация числа сельских школ процесс уничтожения украинского села, который и так идет достаточно быстрыми темпами?

- Вопрос действительно важный. И я убеждена, что начальная школа и детский сад должны быть как можно ближе к месту проживания ребенка. Это значит, что начальные школы должны быть практически в каждом населенном пункте, где есть дети такого возраста. Не может шести-, семилетний ребенок долго ждать автобуса, тем более у нас полгода сами знаете какая погода, поэтому этот фактор не может не повлиять на наш основной подход при оптимизации.

Если же наличие маленькой школы, где один учитель преподает по 5-8 предметов, приводит к тому, что у ребенка нет шансов получить качественное образование, тогда уже на уровне основной и особенно старшей школы происходит оптимизация заведений - для того, чтобы ребенок ехал получать такое образование в школе, в которой есть качественный учительский педагогический состав, где есть соответствующие кабинеты, где есть материально-техническое оборудование. А это значит, что мы будем говорить не столько о закрытии школ, сколько о возможном снижении их степени. Например, школа была полной средней, а станет неполной средней. Или была неполной средней, а может стать начальной. Но начальная школа в любом случае должна быть как можно ближе к месту жительства ребенка. Кроме того, эти начальные школы и будут теми образовательно-культурными центрами, которыми и должны быть школы в селе.

Правильно было бы, если бы мы все-таки смогли развить программу помощи сельским школам, позволяющую обеспечить качественное дистанционное обучение. Пока что это лишь намерения провести переговоры с соответствующими мобильными операторами об обеспечении всех школ, и особенно сельских, хорошим интернетом. Именно это дало бы нам возможность создать то дистанционное обучение, которое может спасти сельскую школу в частности и село в целом. Речь идет о возможности использовать в дистанционном режиме уроки лучших учителей, лучшие программные наработки и многие другие вещи. Но это, разумеется, будущее, в которое нам нужно вложить соответствующие ресурсы.