Лилия Гриневич: Не все университеты готовы к автономии и академической свободе

Налоговая реформа, реформирование прокуратуры и судебной системы, борьба с коррупцией, новая полиция, которая теперь работает чуть ли не бок о бок со старой милицией, перемены в жизни государственных служащих, пенсионное законодательство, которое сейчас находится в процессе перманентных изменений, – все это наше настоящее. И если перезагрузка МВД из-за появления полицейских – это реальное реформирование, пусть и не столь эффективное, как хотелось бы обществу, то попытки справиться с коррупцией в который раз напоминают очередные декларации о благих намерениях.

И на фоне всего этого происходит обновление нашей образовательной системы. Более того, внешнее независимое оценивание эксперты справедливо называют самой успешной нашей реформой вообще. Однако и в этой области Украине еще предстоит сделать очень много, в том числе принять ряд законов, которые дадут нам такую возможность. Как происходит процесс разработки необходимых педагогам законопроектов и когда ждать их принятия, «Аналитической службе новостей» рассказывает председатель парламентского Комитета по вопросам образования и науки Лилия Гриневич.

– Лилия Михайловна, сфера образования в обществе считается чуть ли не единственной, где до сих пор происходили реформы без слишком явного пробуксовывания, но хотелось бы, чтобы этот процесс шел лучше... У страны есть такая ​​возможность?

– Прогрессивные люди осознают, что в случае, когда перед страной появляются новые цели (а перед нами после Революции достоинства они появились: мы теперь точно знаем, что нам нужна европейская интеграция, у нас идет война – и у нас рядом страна-агрессор), и положительные, и отрицательные вызовы должна учитывать и обновленная система образования. Именно поэтому еще предыдущий состав парламента принял довольно прогрессивную редакцию закона «О высшем образовании», голосование которой стало возможным как раз благодаря Революции достоинства.

И я убеждена, что мы, к сожалению, для развития и реформирования образования делаем еще недостаточно. И не так быстро, как это нужно делать. Однако здесь надо учитывать тот факт, что система образования имеет свою специфику: она чрезвычайно консервативна. То есть, если вы вносите хотя бы маленькое изменение, к нему должны быть готовы очень много людей. Прежде всего его должны принять учителя. К нему должно быть готово учебно-методическое обеспечение всех учебных заведений. И его также должны положительно оценивать родители. Поэтому каждое изменение должно быть невероятно взвешенным.

В законодательствах отдельных стран даже есть такое правило, согласно которому нельзя вносить в систему образования никаких изменений, если они не были анонсированы в обществе заблаговременно – за три года. Сейчас идет наработка рамочного закона «Об образовании». Мы ждем, когда Кабмин вынесет этот законопроект на рассмотрение Верховной Рады. Но тут очень важно, чтобы этот закон базировался на позициях по реформированию образования, предварительно согласованных в обществе и одобренных им.

– Что на этом этапе тормозит процесс внесения законопроекта в Раду? Кто, какие именно вопросы и почему не может согласовать?

– Ответ на эти вопросы лучше искать в Министерстве образования и науки, поскольку именно МОН разрабатывает этот законопроект и согласовывает его с другими заинтересованными министерствами, прежде всего с Минэкономики, Минфином, с Министерством юстиции... Разумеется, я интересуюсь процессом и общаюсь по этому поводу с министром образования Сергеем Квитом. Более того, именно комитет, активно обсуждая основные направления реформы, в том числе и на своих открытых заседаниях, наработал концептуальные положения этого законопроекта, которые мы и передали Минобразования. Теперь все это должно быть положено на букву закона. И эта буква закона разрабатывается в правительстве, согласовывается рядом профильных министерств.

– Кроме того, в Раде целый пакет законопроектов о научной и научно-технической деятельности. Вы лично склоняетесь к мнению, что именно правительственный законопроект надо брать за основу и дорабатывать. Не будет ли тормозиться процесс принятия этого закона?

Очень важно, чтобы Закон «Об образовании» базировался на позициях по реформированию образования, предварительно согласованных в обществе и одобренных им.

– В Верховной Раде сейчас действительно есть правительственный законопроект о научной и научно-технической деятельности и к нему еще три альтернативных: два – также новые редакции закона, а один – это просто изменения к действующему законодательству. Скажу, почему я считаю, что за основу надо взять кабминовский проект. Дело в том, что между первым и вторым чтением законопроекта добавлять новые статьи нельзя – можно изменять и редактировать содержание только существующих статей. Учитывая это, наиболее развитой является структура правительственного документа, в котором предусмотрены все аспекты реформы. Хотя, конечно, этот законопроект тоже надо будет дорабатывать. Кроме того, в альтернативных проектах есть много важных и полезных положений, которые следует включить в текст будущего закона.

В общем основная задача этого закона – оптимизировать управление и финансирование в сфере науки и обеспечить механизмы вхождения в европейское исследовательское пространство, что на самом деле является целью реформы в образовании в целом. Для этого нужно объединить принятие решений по определению приоритетов, по которым финансируются исследования, с приоритетами государства. Поэтому сейчас речь идет о создании двух структур: Национального совета по вопросам развития науки и технологий и Национального фонда исследований. Первую, в которую войдут авторитетные ученые, должен возглавить вице-премьер, что позволит не только принимать весомые решения в сфере науки, но и, что самое главное, воплощать эти решения в жизнь. Потому что сегодня у нас чрезвычайно скудное финансирование научных исследований – всего 0,23% ВВП при задекларированных в законе 1,7%.

Основная задача этого закона – оптимизировать управление и финансирование в сфере науки и обеспечить механизмы вхождения в европейское исследовательское пространство.

Фонд же, в свою очередь, будет заниматься финансированием не только коллективных грантов институтам, но также и индивидуальных грантов. В законе прописывается и механизм финансирования, при котором больше получать будут конкретные исполнители того или иного исследования. Ведь до сих пор у нас как? Грант получает НИИ, и большая часть этих средств идет на нужды института, а мизерная – на оплату труда ученых, выполняющих исследовательскую работу. Кроме того, в законопроекте есть места, которые нужно усовершенствовать. К примеру, там не хватает механизмов для обеспечения интеграции в европейское научное исследовательское пространство. Неоднозначен и вопрос пенсионного обеспечения ученых. Правительственным законопроектом предлагается уменьшить пенсии с 80% зарплаты до 60%. Это вообще вопрос пенсионного законодательства, а не закона «О научной и научно-технической деятельности». И если уж статью выписывать, то ее, я считаю, надо оставлять на том уровне, на котором она была в действующем законодательстве.

– Если речь идет о научной деятельности, то тут у нас есть два равнозначных направления: университеты и академические институты. Ректоры вузов отмечают, что не могут конкурировать со своими европейскими коллегами, поскольку не имеют финансовой возможности обеспечить проведение научных исследований для своих студентов. А второй аспект проиллюстрирую конкретным примером: несколько лет назад общалась с руководством Института кибернетики имени академика Глушкова – у них там есть суперкомпьютер, который может стать мозговым центром всей страны, но дотянуть уникальную технику до современных параметров ученые не могут именно потому, что на это нет средств. Вот как тут быть?

– Я думаю, что прежде всего нужно (и мы пытаемся в законе предложить для этого механизмы) объединить университетскую и академическую науку для аккумуляции усилий и развития университетской науки. На нынешнем этапе научные исследования в большей степени сосредоточены именно в НИИ. В наших университетах, в отличие от западных, доля средств, предусмотренная на научные исследования, чрезвычайно мала. А настоящее высшее образование должно базироваться на результатах научных исследований. Именно в связи с этим в законопроекте прописано, что прежде всего будут приветствоваться предложения на получение грантов совместными коллективами представителей университетов и академических институтов. Также закон предусматривает совместное использование дорогостоящего оборудования, что позволит не только сделать сами исследования более эффективными, но и вовремя обновлять и развивать эту материально-техническую базу.

Нужно объединить университетскую и академическую науку для аккумуляции усилий и развития университетской науки.

Что касается финансового обеспечения серьезных научных программ, то надо учесть, что в настоящее время есть очень много различных вопросов, требующих срочного решения. Поэтому сначала надо определить их приоритетность для страны, а уж потом говорить о финансировании. Кроме того, коллектив ученых в любом случае должен аргументировать необходимость проведения той или иной научно-технической программы.

Хочу напомнить и о том, что именно в этом году мы ратифицировали полноценное участие Украины в крупной европейской программе «Горизонт-2020». Она дает нашим университетам и научно-исследовательским институтам возможность принимать полноценное партнерское участие в научно-исследовательских программах, осуществляемых странами Евросоюза. Этим нужно воспользоваться. Но здесь очень многое зависит от инициативности самих ученых, которые должны научиться искать партнеров, правильно заполнять форму заявления и иметь соответствующие собственные результаты исследований для вхождения в такую ​​программу, то есть быть конкурентоспособными на этом рынке.

Программа «Горизонт-2020» дает нашим университетам и научно-исследовательским институтам возможность принимать полноценное партнерское участие в научно-исследовательских программах, осуществляемых странами Евросоюза.

– Сколько времени, если будет принят этот закон, понадобится Украине, чтобы реанимировать научную деятельность, интегрировать ее в мировое исследовательское пространство?

– Это зависит и от нас, и от украинских ученых, и от того, что будет происходить в сфере финансирования науки. Мы сейчас открыли шлюз для вхождения наших ученых в европейское исследовательское пространство. Многие из них в него давно интегрировались, ведь немало наших ученых выехали из Украины и работают в других странах. Среди них есть и те, кто участвовал в проектах, которые заканчивались получением Нобелевской премии. Но для нас важно, чтобы украинские ученые могли оставаться в своей стране и иметь доступ к нормальной материально-технической базе, на которой они смогут проводить свои исследования.

Поэтому еще раз хочу подчеркнуть: нам следует воспользоваться расширением доступа к «Горизонту-2020». Мотивация у нас двойная: с одной стороны, войти в европейское исследовательское пространство, а с другой – это удержать наших ученых здесь. Чтобы они могли, находясь в Украине, иметь достойную оплату труда и удовлетворять свой научный познавательный интерес, работая в международных проектах.

– Давайте вернемся к вопросу о высшей школе: есть ли сейчас в обществе рычаги, из-за которых пробуксовывает ее реформирование?

– Есть несколько причин, по которым имплементация закона о высшем образовании не такая быстрая, как бы нам всем хотелось. И, пожалуй, наиболее важная та, что не всегда все готовы к автономии и академической свободе, которые может гарантировать этот закон. То есть, с одной стороны, есть определенное сопротивление части специалистов высшей школы. А есть целый комплекс тормозящих процесс проблем, связанный с наработкой нового нормативно-правового обеспечения. Дело в том, что закон начинает действовать и через принятие правительством целого ряда постановлений, через принятие соответствующих нормативно-правовых актов Министерством образования и науки. И тогда, когда эта нормативно-правовая база будет приведена в соответствие с законом, закон о высшем образовании сможет заработать в полную силу.

Однако еще большей проблемой для имплементации, как по мне, является возможность для всех участников этого процесса – и преподавателей, и студентов – полноценно реализовать предоставленные законом возможности и обязательства. К примеру, студенты сейчас имеют право выбирать 25% учебного времени. Что это значит? Что преподаватели должны подготовить курсы на выбор, разработать их и предоставить студентам возможность самостоятельно определиться, что им больше нравится. Если этот курс будет неинтересным, если он не будет соответствовать потребностям рынка труда, современным требованиям, то студенты могут его не выбрать. И при этом не все преподаватели понимают, почему они должны разрабатывать курс, у которого может и не быть гарантированного слушателя.

Но именно таким образом, когда студент строит свою индивидуальную траекторию и когда у него есть предметы на выбор, в большинстве университетов мира и осуществляется учебный процесс. Значит, с одной стороны, должна работать власть – и должно нарабатываться нормативно-правовое обеспечение. А с другой – академическая среда должна быть готова измениться – и применять эти нормы закона, которые у нас сейчас есть.

Роль Минобразования и науки, а также предусмотренного новым законом Национального агентства обеспечения качества высшего образования заключается в том, чтобы лицензию и аккредитацию получали только те, кто действительно способен предоставлять качественное образование.

– Министерство образования анонсировало и процесс оптимизации вузов. Каким видите его вы? То есть что будет с самими сокращенными университетами, их преподавателями? И самое важное – что будет со студентами, которые там учились?

– Обязательное условие закрытия любого учебного заведения – устройство студентов на обучение в другие учреждения. Как по мне, то сейчас есть два аспекта упорядочения университетской сети. Первый – честная конкуренция между ними. Если вуз не предлагает образование надлежащего качества, он не может выполнять государственный заказ, в него не идут студенты на платной основе, это уже звоночек для руководства этого учебного заведения, ученого совета, чтобы задуматься над тем, как они работают и что теперь надо делать. И есть способ: либо объединиться с более сильным университетом, таким образом увеличивая мощь сильного университета (и тогда заведение вливается в другое), либо придется закрываться.

С другой стороны, роль Минобразования и науки, а также предусмотренного новым законом Национального агентства обеспечения качества высшего образования заключается в том, чтобы лицензию и аккредитацию получали только те, кто действительно способен предоставлять качественное образование. Поэтому уже в нынешнем году закрыт целый ряд филиалов вузов. И если мы будем работать прозрачно и честно, по определенным критериям качества образования, тогда у нас появится шанс получить сеть высших учебных заведений, в которых люди могут быть уверенными.