Голова Штабу УДА: 12 облрад вже визнали добровольців учасниками АТО

З добровольцем, відставним офіцером і найближчим соратником Дмитра Яроша - Сергієм Ільницьким говоримо про причини конфлікту всередині вже майже забутого Правого сектора, про те, яка «зарплата» у добровольців зараз на фронті і як іде процес визнання їх учасниками АТО.

(далі - мовою оригіналу)

- Давайте для начала вы расскажете о себе. Мы таким образом не раскроем никакую государственную тайну? 

(Смеется. – Авт.) Ничего такого. Мы открытые люди, это раньше мы прятали свои имена. Я - Сергей Ильницкий, начальник штаба Украинской добровольческой армии, профессиональный военный, полковник в отставке, в ВС прослужил 23 года, с 2011 года – на пенсии. 
Осенью 2014 года присоединился к добровольческому движению, тогда это был Добровольческий украинский корпус «Правого Сектора».

Решением Дмитрия Яроша был утвержден на должность начальника штаба 5 ОБАТ ДУК ПС, потом – заместителем начальника штаба ДУК ПС. А после того, как мы вышли из ПС в 2015 году, я возглавляю Штаб Украинской добровольческой армии.

- Сергей, почему так случилось, что вы – профессиональный военный, когда началась война, пошли не в армию, а в добровольческий батальон?

- Для этого есть несколько причин. С 2011 года имею инвалидность II группы. Я получил инвалидность во время прохождения службы. Потому, как бы я ни хотел призваться или мобилизироваться в Вооруженные силы или в другую структуру, у меня ничего бы не получилось. 
Во вторых – главным фактором того, что я присоединился именно к добровольцам стало то, что летом 2014 года мой сын-студент пошел служить в это подразделение. Поэтому у меня просто не было выбора – я обязан был поддержать своего сына.

- Вы с Дмитрием Ярошем встретились случайно или были знакомы и раньше?
Я раньше с ним не был знаком. После того, как мой сын уже служил в Добровольческом украинском корпусе, он служил в медицинском подразделении «Госпитальеры» Яны Зинкевич, был ее заместителем на то время, потом начальником медицинской службы в том батальоне, в котором я служил, я целенаправленно искал возможность встретиться с Дмитрием Анатолиевичем, для того, что бы предложить свою помощь. И на первой же встрече он мне поставил задачи, которые нужно выполнить, и сказал, чего он ожидает от меня.

- Почему вы разошлись с «Правым сектором»? 
Когда я пришел в батальон, с каждым служба безопасности «ПС» проводила собеседование. В том числе задавался вопрос: «Если будет приказ пойти на Киев, сняться с оружием с фронта и идти на столицу, вы пойдете?». Я сказал: «Нет, я не пойду на Киев. Оружие должно оставаться там, где оно нужнее, а это линия фронта».
В то время, пока Ярош был ранен и лежал в больнице, часть «Правого сектора» решила, что главная задача - это борьба с режимом внутренней оккупации - с «злочинною владою». При этом некоторые лидеры не побрезговали получить участников АТО у этой «злочинной влады». Наши бойцы, кстати, до сих пор не имеют этого статуса.
Ярош с этим не был согласен. Когда ведутся боевые действия, в первую очередь – победа над внешним агрессором. После того, когда он будет побежден, можно будет приступать к следующему шагу…

- Ну, знаете, даже когда Ярош был у руля «ПС», с его стороны часто звучали такие фразы, мол, «такую власть надо гнать»… а потом, в какой-то момент он остановился. Что вдруг с ним случилось?

Причина очень проста. Почему еще тогда, в 2013-2014 гг., не взяли власть в свои руки …

- А был такой шанс?

Да, был! Тогда это можно было сделать, но проблема была в дефиците кадров. На самом деле, да, власть можно взять, но что с ней дальше делать? Это слова Яроша. Поэтому, реально оценивая ситуацию за последние два года, мы понимаем, что без кадров, без подготовки своих людей, объединения с другими патриотическими организациями, которые есть в стране, это сделать невозможно. Простой пример. 
Вот сейчас у Яроша два заместителя – по военной работе я и Андрей Шараскин – по политической. Мы сейчас пошли учиться в Академию госуправления. Ведь у меня только военное образование, у Шараскина – тоже далеко от госуправления. Мы учимся как военному делу, так и гражданским специальностям. Своим примером мы и других мотивируем.

Господин Ехануров, который тоже в нашей команде, открыл двери школы «Молодых Политиков». Я лично интересуюсь реформами в Вооруженных силах Украины. К сожалению, они проходят не очень быстро, а иногда не так, как хотелось бы. Например - территориальная оборона, ее в Украине практически не существует.

Вот наш проект Об Украинской добровольческой армии, который Дмитрий Анатольевич подает (в парламент. – Ред.). Мы не изобретали велосипед, мы взяли опыт европейских стран, а именно – Эстонии и организации «Союз обороны Эстонии «Кайтселийт». Там добровольцы с 1918 года существуют, и только с 1991 года, когда Эстония стала независимой от советской оккупации, добровольцы уже были представлены как часть сектора безопастности и обороны страны.

Опыт показал, что первые добровольцы, которые пришли в 2014 году стихийно, необученные, -  это самые мотивированные в стране люди.

- А вы не считаете, что контрактники, которых сейчас набирают в армию, составят вам, добровольцам, конкуренцию?

Я не считаю. У каждого свои мотивы, свои идеалы.

- А значит ли, по-вашему, доброволец – бесплатно? У них есть семьи, их тоже нужно содержать.

Мы на сегодняшний день воюем уже 2,5 года. Раньше – да, это было добровольно без материальной поддержки. Сейчас мы ищем всевозможные способы для того, чтобы выплатить, как мы называем, материальную помощь. В этом нам помогает малый и средний бизнес.

- То есть у вас есть какой-то фонд, из которого эти люди получают оплату?

Совершенно верно.

- По какому принципу в нем распределяются эти средства между бойцами? Или есть такие, что вообще ничего не получают?

Материальная помощь выплачивается в зависимости от занимаемой должности, а также от ее наличия. Бывает, что средств нет, тогда никто ничего не получает… 
Все понимают, мы были добровольцами и остаемся по сей день ими, государственной поддержки у нас нет.

- Вы можете назвать, что это за суммы?

В районе 5 тыс. грн.

- Тогда какая разница между вами и контрактниками? У них же зарплата больше? Зачем людям к вам идти?

Чем мы отличаемся? Тем, что мы доверяем своему командиру, в нашем случае – это Дмитрий Ярош. Мы знаем, что делаем. Мы не конкурируем с ВСУ, а помогаем. Плюс основной задачей для нас является не научить людей воевать, а уметь обороняться на своей земле, используя знания той местности, где люди проживают. Ведь каждый гражданин своей страны, независимо от пола, возраста, вероисповедания, должен уметь защитить себя, свою семью, свою страну.
Наши воинские подразделения 2,5 года воюют на той местности, которую нам вверили как зону ответственности. И поверьте, наши командиры знают досконально своего врага. 
Это не секрет, что добровольческих подразделений сейчас на фронте быть не должно. Их всех вывели на вторую или третью линию, ну или вообще расформировали. Тот же пресловутый «Азов». Его лидер Белецкий обещал, что они не оставят Мариуполь. Но полк Национальной гвардии «Азов» приказом командующего НГ из Мариуполя все-таки вывели и выставили на блок постах в Запорожской области.

- А был ли у него вообще тогда выбор? Что он мог следать?

У полка есть лидер, он же его куратор, как я понимаю. Это Белецкий, который основал батальон «Азов». Он депутат, как и Ярош, на том же уровне пользуется депутатским мандатом. Не знаю, может, это политическая договоренность или игра.

- Почему до сих пор Украинская добровольческая армия не легализовалась, не стала частью Вооруженных Сил Украины? На каких основаниях вы выстраиваете отношения с Минобороны? Люди, которые хотят к вам присоединиться, они же наверняка задумываются - а это вообще законно? А они получат УБД?

Первое. Инициатива нашего политического крыла, это общественная организация «Державницкая инициатива Яроша», осуществляет на данный момент такой вид деятельности, как признание добровольцев на уровне местных советов. 
Что это значит? Это по опыту признания воинов УПА воюющей стороной во Второй мировой войне.

Юристы в одной из областей изучили материалы и предложили подобную инициативу для признания всех добровольцев. То есть на уровне местных советов признаются добровольцы участниками АТО, а это добровольцы УДА, ДУК, «Донбасс», «Айдар», «Шахтарск» и др. Уже 12 областей Украины приняли решение и признали добровольцев участниками антитеррористической операции.

- ?? А почему этот процесс так мало освещался в прессе?

Я вас уверяю, это действительно происходит. Вот среди этих областей – даже Харьковская и Одесская. Почти единогласно признали. Кстати, решение означает, что только по месту жительства в своей области будут действовать льготы. Это мало, но это первый шаг. На очереди Черкасская, Николаевская, Херсонская области.

- Я правильно понимаю, у вас не получилось приравнять добровольцев через центр, но вы сделали это через облсоветы?

Верно! Но роботы еще полно. В конечном итоге рано или поздно ВР признает всех добровольцев! Я в этом уверен! Второе. Мы выполнили все условия, которые нам поставило государство.

Летом 2015 года мы приняли предложение о легализации в одно из спецподразделений. Личный состав прошел медицинский, профессиональный и специальный отбор. Все личные дела лежат в данном ведомстве. То, что нас не легализовали, это вопрос не к нам. На наших базах находятся представители военной контрразведки, которые отвечают за ответственное хранение оружия и боеприпасов.

Все наши действия согласованы с командованием АТЦ. Более того, командиры разных уровней в ВСУ просят нашей поддержки для своих подразделений, ведь они время от времени ротируются, а наши подразделения находятся в зоне АТО постоянно.

- А сколько у вас людей?
Давайте обойдем эту цифру… (долго препираемся. – Авт.). 

Я могу сказать цифру, которую мы озвучиваем, это около двух тысяч активных бойцов. 

- Как вы думаете, почему вас до сих пор не легализовали? В чем смысл?

Наверное, нас просто выгодно держать не легализованными. Мы, знаете ли, удерживаем такой баланс между властью и всеми недовольными этой властью. Не имея достаточно оружия, мы единственные, кто везет это оружие со всей Украины на передовую, притом доставая его разными способами. Таким образом понижая его уровень в стране. 
Шутка! Но в каждой шутке лиш доля шутки!

Далі буде...