Сильное биополе — это внутренняя сила, высокая самооценка и защита от любого негатива Именно этого нам так час....
Архив
Вернуться назад
03 Мая 2015
3 Мая
Блог:
Мнения09:00
За рубежом
Олег Осуховский
В условиях войны неприемлемо устраивать такие длительные выходные
Решение правительства предоставить украинцам 9 выходных дней в начале мая – ошибка. Такое мнение «Аналитической службе новостей» (АСН) высказал народный депутат из фракции «Свобода» Олег Осуховский.
«Учитывая и экономическое состояние страны, и ситуацию на востоке, столько выходных дней – это непозволительная роскошь», - говорит парламентарий.
Еще больше Олег Осуховский возмущен тем, что длительные каникулы на майские праздники устроили себе народные депутаты.
«Недопустимо, когда есть риск военной агрессии со стороны России, а депутаты устроили себе каникулы на две недели, - возмущается народный депутат. – Верим, что в будущем это (принятие решения об установлении длительных каникул. - авт.) не повторится».
Блог:
Мнения10:00
Происшествия
Андрей Лозовой
Государство должно поддерживать добровольческие батальоны
К представителям добровольческих батальонов необходимо относится очень деликатно и с уважением, поскольку многие добровольцы- это потенциальные кандидаты на качественное кадровое обновление «силового блока» страны. Такое мнение «Аналитической службе новостей» (АСН) высказал народный депутат фракции «Радикальная партия» Андрей Лозовой.
«Люди, которые по доброй воли пошли на восток с оружием в руках защищать страну, рискуя своей жизнью и здоровьям, должны иметь максимальную поддержку со стороны общества и руководства государства, - говорит депутат. - Личный состав добровольческих батальонов позволяет радикально реформировать в качественную сторону состав Министерства внутренних дел Украины, Вооруженных сил страны. Их следует максимально интегрировать в силовые структуры, но на условиях приемлемых для них. Следует искать компромиссы, а не ломать их через колено».
По словам парламентария, недавняя попытка разоружить бойцов «Правого сектора» в Днепропетровской области - большой позор. «Такие действия, когда между собой стравливают людей с оружием – лучший подарок Кремлю».
Блог:
Мнения10:00
Политика
Михаил Головко
В Украине достаточно талантливых и умных людей
Украинскую власть должны формировать украинцы. Такое мнение «Аналитической службе новостей» (АСН) высказал народный депутат Украины Михаил Головко.
«К иностранцам во власти я отношусь отрицательно. В Украине достаточно талантливых и умных людей, способных качественно выполнить работу. Украинцев ценят во всем мире, считая нас умными и работящими», - заявил он.
Головко считает привлечение во власть иностранцев комплексом неполноценности.
«Получается: все сделают работу лучше, чем украинцы. А мы способны только дворы подметать, гной на огороде раскидывать», - возмутился политик.
Блог:
Мнения12:01
Политика
Алексей Вороненко
В Украине опыт привлечения иностранных министров не прижился
Иностранные министры не показали положительных результатов своей деятельности. Такое мнение «Аналитической службе новостей» (АСН) высказал политолог Алексей Вороненко.
«В деятельности иностранных министров никаких существенных продвижений нет. Коррупция как была на высоком уровне, так и осталась. Говорить о какой-то эффективности и хороших показателях работы данных министров не то что рано, а просто не приходится», - сказал он.
По его словам, в Украине опыт привлечения иностранных министров не прижился.
«Возможно, виной тому сложная экономическая и гуманитарная ситуация, которая сейчас в стране», - отметил эксперт.
По мнению политолога, Украина может обойтись и своими специалистами, однако главное - найти людей, которые будут строго соблюдать законы. «Все зависит от людей, а не из какой страны они приехали», - считает Вороненко.
Публикации12:39
Общество
Лесные пожары в Чернобыльской зоне, или Тушите панику!
Лесные пожары в Чернобыльской зоне не на шутку испугали многих. Масла в огонь подлили и СМИ: журналисты с тревогой сообщали, сколько километров огню осталось до саркофага. В соцсетях – намерено или по незнанию – распространялись слухи чуть ли не о втором Чернобыле. А политик Леся Оробец даже написала, что спешно вывезла детей из Киева.
Невольно вспомнился май 1986-го. Как мы, дети из прикарпатского села, с открытыми ртами слушали страшную историю семилетней Иры из Киева: «Мы с мамой бежали от Радиации. Я не знаю, кто это, но мама сказала – она страшная». И как в Крыму взрослые шарахались от детей, эвакуированных из Киевской области: опасались «заразиться радиацией».
Тогда мы не знали, что это такое – радиационный фон. И вообще, что те события на ЧАЭС войдут в мировую историю.
Прошло почти тридцать лет. В наши дни скрыть что-либо практически невозможно. Ведь тот же дозиметр – величайшая редкость в 80-х – может позволить себе почти каждый. Не говоря уже о современных средствах коммуникации, неподвластных цензуре. Но страх живуч, и радиофобия крепко засела в умах украинцев.
Даже те, кто о Чернобыле знает только по рассказам старших или из документалистики, с легкостью поверили, что с лесными пожарами в Зоне отчуждения грядет апокалипсис. А традиционный майский шашлычный дым из-под каждого куста в Киеве и окрестностях многими был воспринят как радиоактивная беда из Чернобыля. «Чувствуете, дымом тянет? Врут все! Пожар не потушили! Радиация!» - беспокоились мамочки и бабушки на скамейках.
После энного вопроса соседей и родственников было принято решение проверить все самим. Достав старенький дозиметр «Припять», проверенный когда-то во время одного из пресс-туров в так называемых «грязных» местах зоны, отправляемся в путь.
Дорога Киев-Чернобыль – именно та, по которой все лето 86-го шли бесконечные вереницы бетономешалок. Та, на которой еще два года после аварии дозиметристы часто разворачивали пригородные автобусы «на мойку», поскольку радиация «зашкаливала». Сегодня она тихая: за городком Иванков транспорта почти нет.
Первая остановка – старый мост через речку Тетерев. Видим – к Днепру спускаются байдарочники. «Вы куда? Тут же радиация!» - крикнули мы им. «Да не смешите людей! Все нормально!» - ответили ребята.
Замеряем фон - в пределах нормы: 15-28 мкР/час.
Следующая остановка – «памятник яйцу», который больше знают не как символ жизни, а как ориентир – ЧАЭС уже не далеко. Результат измерений практически тот же.
Контроль №3 – граница Чернобыльского района. До Зоны отчуждения 3 км, до станции – около 35-ти.
Этот замер уже немножко выше, но тоже в пределах нормы.
И тут замечаем в кустах остатки советского памятника. Металл с него содран вандалами. Но камень помнит 86-й. Фон в полтора раза выше, чем в нескольких метрах рядом, – под 60 мкР/час.
И вот мы уже у границ Зоны отчуждения. Дальше без спецпропуска никого не пускают. Но ничем не удивим. Норма не превышена.
На КПП «Дитятки» нами заинтересовался правоохранитель.
Представляемся любопытствующими: «Да вот, радиацию меряем. А то в Киеве переполошились. Даже детей увозят». - «Куда увозят? Глупости! Чисто тут все», - смеется он.
Парень рассказал, что пожар полностью ликвидирован, опасности нет. «Пожарные уже уехали. Сказали, что там все полностью погасили», - охотно делится милиционер.
Возвращаемся. На обратном пути наталкиваемся на следы недавнего пожара. В воздухе тяжелый запах гари. Кстати, он совершенно не похож на ароматы пикников. Возле дороги – небольшой, навскидку метров сто на двести, сосновый лесок. Стволы деревьев полностью обгорели. На земле – сплошной черный ковер из сажи. Увы, разочаруем паникеров, радиация невысокая. Потенциальная опасность в другом. Неподалеку - деревянные дома. Если бы лесок не был окопан, беды не миновать.
Отметим, что как и по всей стране, жители причернобыльских сел, к сожалению, сухую траву привыкли выжигать. Следы такой уборки повсюду и уже зарастают молодой травой.
Неизвестно, кто подпалил лес в Зоне отчуждения: диверсанты, сталкеры или небрежно брошенный окурок, оставленный кем-то из местных. Но тамошние жители, как никто другой, должны понимать, что табличка с призывом «Берегите лес от огня» установлена здесь не по чьей-то блажи.
Лесные пожары в Чернобыльской зоне, или Тушите панику!
Лесные пожары в Чернобыльской зоне не на шутку испугали многих. Масла в огонь подлили и СМИ: журналисты с тревогой сообщали, сколько километров огню осталось до саркофага. В соцсетях – намерено или по незнанию – распространялись слухи чуть ли не о втором Чернобыле. А политик Леся Оробец даже написала, что спешно вывезла детей из Киева.
Невольно вспомнился май 1986-го. Как мы, дети из прикарпатского села, с открытыми ртами слушали страшную историю семилетней Иры из Киева: «Мы с мамой бежали от Радиации. Я не знаю, кто это, но мама сказала – она страшная». И как в Крыму взрослые шарахались от детей, эвакуированных из Киевской области: опасались «заразиться радиацией».
Тогда мы не знали, что это такое – радиационный фон. И вообще, что те события на ЧАЭС войдут в мировую историю.
Прошло почти тридцать лет. В наши дни скрыть что-либо практически невозможно. Ведь тот же дозиметр – величайшая редкость в 80-х – может позволить себе почти каждый. Не говоря уже о современных средствах коммуникации, неподвластных цензуре. Но страх живуч, и радиофобия крепко засела в умах украинцев.
Даже те, кто о Чернобыле знает только по рассказам старших или из документалистики, с легкостью поверили, что с лесными пожарами в Зоне отчуждения грядет апокалипсис. А традиционный майский шашлычный дым из-под каждого куста в Киеве и окрестностях многими был воспринят как радиоактивная беда из Чернобыля. «Чувствуете, дымом тянет? Врут все! Пожар не потушили! Радиация!» - беспокоились мамочки и бабушки на скамейках.
После энного вопроса соседей и родственников было принято решение проверить все самим. Достав старенький дозиметр «Припять», проверенный когда-то во время одного из пресс-туров в так называемых «грязных» местах зоны, отправляемся в путь.
Дорога Киев-Чернобыль – именно та, по которой все лето 86-го шли бесконечные вереницы бетономешалок. Та, на которой еще два года после аварии дозиметристы часто разворачивали пригородные автобусы «на мойку», поскольку радиация «зашкаливала». Сегодня она тихая: за городком Иванков транспорта почти нет.
Первая остановка – старый мост через речку Тетерев. Видим – к Днепру спускаются байдарочники. «Вы куда? Тут же радиация!» - крикнули мы им. «Да не смешите людей! Все нормально!» - ответили ребята.
Замеряем фон - в пределах нормы: 15-28 мкР/час.
Следующая остановка – «памятник яйцу», который больше знают не как символ жизни, а как ориентир – ЧАЭС уже не далеко. Результат измерений практически тот же.
Контроль №3 – граница Чернобыльского района. До Зоны отчуждения 3 км, до станции – около 35-ти.
Этот замер уже немножко выше, но тоже в пределах нормы.
И тут замечаем в кустах остатки советского памятника. Металл с него содран вандалами. Но камень помнит 86-й. Фон в полтора раза выше, чем в нескольких метрах рядом, – под 60 мкР/час.
И вот мы уже у границ Зоны отчуждения. Дальше без спецпропуска никого не пускают. Но ничем не удивим. Норма не превышена.
На КПП «Дитятки» нами заинтересовался правоохранитель.
Представляемся любопытствующими: «Да вот, радиацию меряем. А то в Киеве переполошились. Даже детей увозят». - «Куда увозят? Глупости! Чисто тут все», - смеется он.
Парень рассказал, что пожар полностью ликвидирован, опасности нет. «Пожарные уже уехали. Сказали, что там все полностью погасили», - охотно делится милиционер.
Возвращаемся. На обратном пути наталкиваемся на следы недавнего пожара. В воздухе тяжелый запах гари. Кстати, он совершенно не похож на ароматы пикников. Возле дороги – небольшой, навскидку метров сто на двести, сосновый лесок. Стволы деревьев полностью обгорели. На земле – сплошной черный ковер из сажи. Увы, разочаруем паникеров, радиация невысокая. Потенциальная опасность в другом. Неподалеку - деревянные дома. Если бы лесок не был окопан, беды не миновать.
Отметим, что как и по всей стране, жители причернобыльских сел, к сожалению, сухую траву привыкли выжигать. Следы такой уборки повсюду и уже зарастают молодой травой.
Неизвестно, кто подпалил лес в Зоне отчуждения: диверсанты, сталкеры или небрежно брошенный окурок, оставленный кем-то из местных. Но тамошние жители, как никто другой, должны понимать, что табличка с призывом «Берегите лес от огня» установлена здесь не по чьей-то блажи.
Фото17:21
Общество
Бойцы добровольческих батальонов накормили киевлян гречневой кашей
3 мая в Киеве отпраздновали первую годовщину добровольческого движения в Украине. Вместе с киевлянами в мероприятиях приняли участие действующие воины, ветераны и волонтеры.
Утром открылась выставка фотографий, посвященная добровольцам и их самоотверженной службе государству. А волонтерские и патриотические организации провели ярмарку на склонах Мариинского парка. Возле настоящего блокпоста, который там установили, все желающие могли сфотографироваться и пообщаться с бойцами, которые стоят на таких постах на передовой. А добровольцы угощали всех солдатской гречневой кашей.
Бойцы добровольческих батальонов накормили киевлян гречневой кашей
3 мая в Киеве отпраздновали первую годовщину добровольческого движения в Украине. Вместе с киевлянами в мероприятиях приняли участие действующие воины, ветераны и волонтеры.
Утром открылась выставка фотографий, посвященная добровольцам и их самоотверженной службе государству. А волонтерские и патриотические организации провели ярмарку на склонах Мариинского парка. Возле настоящего блокпоста, который там установили, все желающие могли сфотографироваться и пообщаться с бойцами, которые стоят на таких постах на передовой. А добровольцы угощали всех солдатской гречневой кашей.
Публикации19:50
Общество
Зона АТО: параллельная реальность
Когда я сказала мужу, что собираюсь навестить родителей, живущих в зоне АТО (село Макарово Станично-Луганского района Луганской области), он впал в ступор. А когда добавила, что еду туда помочь им сажать картошку и помидоры, посмотрел на меня как на сумасшедшую: «Какая картошка, какие помидоры?! Ты о детях подумала? Тебя там подстрелят, возьмут в плен, а когда узнают, что ты журналист, будут пытать!»
Но решение принято, тем более что у родителей не была два года, им нужна не только сезонная помощь, но и некоторые лекарства, которых там не купишь, так что – под причитания мужа (обязательно надо взять жгут, бинт и какой-то антисептик), недоуменный взгляд младшей (почему не беру ее с собой к дедушке с бабушкой) и под испуганный взгляд старшего – отправляюсь в путь.
Картошка с привкусом автоматных очередей
Прямого поезда до Луганска нет – беру билет до Рубежного, а оттуда – как-нибудь на автобусах. Первое, что бросилось в глаза: военных в вагоне было в два раза больше, чем гражданских. Они смеялись, пили и, судя по всему, были очень довольны жизнью. «Вы смельчаки, ребята, раз едете на войну в хорошем настроении», – не удержалась я. «Так семи смертям не бывать, а одной не миновать», – философски заметил один из них. Но вот чего мне ждать там, на малой родине, из их разговоров я не поняла.
Из Рубежного нужно было попасть в Северодонецк, а оттуда – в родное Макарово. Автобус – единственный! – отходит раз в сутки, в 6.30 утра, вот мне и пришлось прождать его эти самые сутки без малого. Но втиснулась, слава Богу… На первом блокпосту документы проверяли только у мужчин, но чем ближе мы были к месту назначения, тем дотошнее становились проверки. В воздухе маршрутки повисло молчаливое напряжение. Местная тетка не выдержала. «Слышала от соседки – еще какой-то мост взорвали», – поделилась новостью. «Какой?» – «Не знаю». – «Так чего зря болтать?» – стали возмущаться пассажиры.
Пока делились подобными новостями, позади осталось восемь блокпостов. Дорога была полностью разбита гусеницами танков и взрывами, потому удовольствие езды в переполненном автобусе растянулось на четыре часа, но в родное село я таки доехала. Вышла. Смотрю. И вдруг осознаю, что все, что я до сих пор видела по телевизору, ни в какое сравнение не идет с тем, что видишь собственными глазами. Тем более, если это свое, родное…
Дом родителей – за полкилометра от блокпоста. Этот блокпост долгое время был стратегическим и переходил то от сепаратистов к нашим, то наоборот. Нынче это – территория, подконтрольная украинской армии. Ранее оживленный населенный пункт, с торговлей и насыщенным автомобильным потоком, сейчас полностью вымер: ни машин не видно, ни людей. Многие дома разрушены снарядами. От местной чебуречной осталась только печка на память. Знаменитое кафе «Станичник» разбросало чуть ли не на полсела. Часть домов стоит без крыш, почти все – без окон. Заборы и стены – в дырах и сколах. Осознав масштаб этой локальной катастрофы, смахнула непрошеные слезы.
Зато родители как обрадовались! Они и еще пару десятков семей, когда была возможность уехать, решили остаться: мол, если не повезет, то лучше умрем на родной земле. Сейчас, правда, затишье, но вот надолго ли? Никто не знает, вот никто и не торопится возвращаться даже в свои уцелевшие дома. «Сосед с семьей возвращался домой с России, – говорит отец, – с пропускного пункта звонит, спрашивает, уцелел ли дом. Ему говорят: уцелел, но изнутри все вынесли. Так у него прямо там сердечный приступ случился…»
Много кто считает, что их дома «чистят», как они говорят, «нацики», но принять за аксиому то, что мародерствовать не могут местные, нельзя – сейчас случаи краж участились даже в населенных пунктах, которые от зоны АТО расположены далеко, причем тамошняя милиция уверена, что в воровские группы организовываются переселенцы с востока, которые таким образом «находят себе работу».
Слово за слово – и я только лишний раз убеждаюсь, что на моей родине слишком много пророссийски настроенных людей. Чтобы не расстраиваться (видим мы, чего на самом деле хочет Россия, потому и больно, что не все это понимают), беру лопату и на огород, картошку сажать. Не успели мы пройти пару-тройку рядов, как со стороны леса (он рядом совсем) послышались автоматные очереди. Я с непривычки припала к земле, родители – и ухом не повели. «Это учения проводят. Видимо, новые патроны подвезли. Ничего, скоро бахать начнут», – философски заметила мама, так и не выпустив лопату. Глядя на то, как мои невозмутимо копают землю, снова берусь за дело – и уже до победного конца.
Прицельный огонь по душам
На следующий день решила навестить родню и друзей, которые живут в Луганске, на неподконтрольной Украине территории. Пропуска, понятное дело, у меня не было, но пройти украинские блокпосты не составило особого труда – видимо, мое честное лицо и киевская прописка сделали свое дело. Я, как и большинство местных жителей, довольно быстро преодолела препятствие в виде подорванного моста через Северский Донец. И мой телефон, как всегда, зазвонил в самый неподходящий момент. «Что, в подвал захотела?» – заорал на меня вдруг представитель «ЛНР» уже на своем блокпосту. Умолкнув на полуслове, прячу телефон и стараюсь побыстрее оказаться на пока что чужой территории. Бойцы «ЛНР» пропуск не потребовали, лишь фотографию в паспорте внимательно рассматривали, но все же пропустили.
Через каких-то полчаса я – в Луганске. До недавнего времени мне казалось, что в настроении киевлян царит апатия и агрессия. Но то, что я увидела в Луганске, полностью перевернуло мое представление о жизненных ценностях – киевляне на фоне луганчан сплошь оптимисты. «О, Натаха! Сколько лет, сколько зим! – по дороге вдруг встречаю старого знакомого. – Ты представляешь, только сделал ремонт, даже мебель не успели окончательно расставить, как снаряд попал прямо в дом. Слава Богу, нас там никого не оказалось. Приезжаю – полдома нет, а у меня там в сейфе 170 тысяч гривен лежало – кредит погасить, так ни сейфа, ни денег». – «Что, украли?» – «Да нет, снаряд был такой силы, что все стер в порошок... Семью под снарядами вывозил в Днепропетровск. Еле вывез – думал, подорвут по дороге. Сейчас сын там в школу ходит».
Молча слушаю его душевные излияния – мужику явно хотелось высказаться. Жаль, что помочь ничем не могу. Потому спешно прощаюсь и иду дальше. Все магазины, за исключением продуктовых, закрыты – в городе нет работы, а пенсии «ЛНР» выплачивает нерегулярно. Потому луганчане тратят деньги только на продукты. Особо страдают местные модницы – им приходится возвращать моду двух-трехлетней давности, доставая старые вещи из шкафов.
«Украина нас руками и ногами выталкивает в Россию, – жалуется еще один мой знакомый, луганчанин Игорь, – к нам здесь относятся как к людям третьего сорта: с мнением не считаются, Ленина скидывают на всех углах, а Бандеру превозносят. А как с этим смириться, если в войну бандеровцы нашим дедам в спины стреляли?» – «Ну, они же тогда тоже боролись за свою независимость, – пытаюсь парировать, – как и сама Украина сейчас. А вы сейчас какие идеалы отстаиваете, «Русский мир»? Ведь получается, луганчане сами затеяли эту войну, а теперь жалуются»...
Да, лучше бы я этого не говорила. Услышала все и о себе, и о правительстве. Друзей своих дома не застала, вот и бродила без цели и без результата от дома к дому, пока не уткнулась в свою бывшую седьмую школу. От недавно отреставрированного здания остались только стены. «Что стоишь, обстреляли ее, четыре человека тогда погибло – в подвале прятались, а наутро вышли на улицу свежего воздуха глотнуть», – услышала рядом с собой знакомый голос. Если бы не голос, то в сгорбленной старушке ни за что бы не признала некогда строгую учительницу алгебры. Не дожидаясь моей реакции, учительница ушла по своим делам.
А я заспешила назад к родителям – на сегодня впечатлений хватит. Никогда не думала, что Луганск превратится в город-призрак с безумными людьми. С такими невеселыми мыслями снова попала на наш блокпост. «Пропуск есть?» – начал допытываться у меня украинский военный из полка «Чернигов». – «Нет». – «Тогда назад отходите, гражданочка». – «Как назад? Я же домой иду. Мне в Украину надо». – «Ничего не знаю: у меня приказ – без пропуска не пускать», – окончательно огорошил меня военный. Хотя если подумать, то он прав: при такой ситуации ходить бесконтрольно туда-сюда через фактически линию фронта нельзя. Но мне-то все равно надо вернуться домой!
Осматриваюсь по сторонам – вокруг люди тоже стоят, пытаются что-то доказать, уговорить, умоляют, чтобы пропустили. Ведь Станица для Луганска – все равно, что Дарница для Киева: у всех то родственники, то дела, то за квартирой надо присмотреть... А их не пускают и пропуск далеко не все могут получить – в Старобельск путь неблизкий. Вот бабульки на жалость и давят. А мне что делать? По своей журналистской привычке достаю телефон и начинаю снимать – все, что происходит вокруг. Вдруг военный, который меня не пускал, подкрался сзади со словами: «На блокпосту снимать запрещено!» – «Так я не вас снимаю, а людей, и где написано, что людей нельзя снимать?» – «Вы что, проблем хотите?» – начал переходить на более высокий голосовой уровень военный. Тут не выдерживаю я: «Мы что, за такое отношение к себе на Майдане стояли?» И – второй раз за день – слышу про себя и правительство много такого, чего раньше не представляла.
Военный настолько увлекся, что забыл о намерении меня не пропускать, – о принципах демократии, оказывается, он готов говорить долго и убедительно. Местные бабушки вошли в мое положение и стали оттеснять меня от бравого солдата в нужную сторону. Он, заметив, что «проблема» сама от него отдаляется, с облегчением отвернулся. А я попала домой.
Самое страшное: люди привыкли к подобному обращению, а военные не спешат входить в их положение. Но попытка давить на жалость вкупе с нежеланием озаботиться пропуском – вполне в нашем менталитете. С одной стороны, к гражданским, оказавшимся заложниками ситуации, следовало бы относиться более терпимо. С другой, догадываюсь, что военных просто достали и потому они настолько не сдержаны. А чтобы избавиться от проблемы, нужно каждому сделать полшага навстречу: кому-то – унять децибелы, кому-то – таки оформить нужную бумажку. И всем вместе понять, что Украина у нас одна. Разбазарим – внуки нам «спасибо» не скажут. Именно об этом заставила меня крепко призадуматься поездка в родное село…
Зона АТО: параллельная реальность
Когда я сказала мужу, что собираюсь навестить родителей, живущих в зоне АТО (село Макарово Станично-Луганского района Луганской области), он впал в ступор. А когда добавила, что еду туда помочь им сажать картошку и помидоры, посмотрел на меня как на сумасшедшую: «Какая картошка, какие помидоры?! Ты о детях подумала? Тебя там подстрелят, возьмут в плен, а когда узнают, что ты журналист, будут пытать!»
Но решение принято, тем более что у родителей не была два года, им нужна не только сезонная помощь, но и некоторые лекарства, которых там не купишь, так что – под причитания мужа (обязательно надо взять жгут, бинт и какой-то антисептик), недоуменный взгляд младшей (почему не беру ее с собой к дедушке с бабушкой) и под испуганный взгляд старшего – отправляюсь в путь.
Картошка с привкусом автоматных очередей
Прямого поезда до Луганска нет – беру билет до Рубежного, а оттуда – как-нибудь на автобусах. Первое, что бросилось в глаза: военных в вагоне было в два раза больше, чем гражданских. Они смеялись, пили и, судя по всему, были очень довольны жизнью. «Вы смельчаки, ребята, раз едете на войну в хорошем настроении», – не удержалась я. «Так семи смертям не бывать, а одной не миновать», – философски заметил один из них. Но вот чего мне ждать там, на малой родине, из их разговоров я не поняла.
Из Рубежного нужно было попасть в Северодонецк, а оттуда – в родное Макарово. Автобус – единственный! – отходит раз в сутки, в 6.30 утра, вот мне и пришлось прождать его эти самые сутки без малого. Но втиснулась, слава Богу… На первом блокпосту документы проверяли только у мужчин, но чем ближе мы были к месту назначения, тем дотошнее становились проверки. В воздухе маршрутки повисло молчаливое напряжение. Местная тетка не выдержала. «Слышала от соседки – еще какой-то мост взорвали», – поделилась новостью. «Какой?» – «Не знаю». – «Так чего зря болтать?» – стали возмущаться пассажиры.
Пока делились подобными новостями, позади осталось восемь блокпостов. Дорога была полностью разбита гусеницами танков и взрывами, потому удовольствие езды в переполненном автобусе растянулось на четыре часа, но в родное село я таки доехала. Вышла. Смотрю. И вдруг осознаю, что все, что я до сих пор видела по телевизору, ни в какое сравнение не идет с тем, что видишь собственными глазами. Тем более, если это свое, родное…
Дом родителей – за полкилометра от блокпоста. Этот блокпост долгое время был стратегическим и переходил то от сепаратистов к нашим, то наоборот. Нынче это – территория, подконтрольная украинской армии. Ранее оживленный населенный пункт, с торговлей и насыщенным автомобильным потоком, сейчас полностью вымер: ни машин не видно, ни людей. Многие дома разрушены снарядами. От местной чебуречной осталась только печка на память. Знаменитое кафе «Станичник» разбросало чуть ли не на полсела. Часть домов стоит без крыш, почти все – без окон. Заборы и стены – в дырах и сколах. Осознав масштаб этой локальной катастрофы, смахнула непрошеные слезы.
Зато родители как обрадовались! Они и еще пару десятков семей, когда была возможность уехать, решили остаться: мол, если не повезет, то лучше умрем на родной земле. Сейчас, правда, затишье, но вот надолго ли? Никто не знает, вот никто и не торопится возвращаться даже в свои уцелевшие дома. «Сосед с семьей возвращался домой с России, – говорит отец, – с пропускного пункта звонит, спрашивает, уцелел ли дом. Ему говорят: уцелел, но изнутри все вынесли. Так у него прямо там сердечный приступ случился…»
Много кто считает, что их дома «чистят», как они говорят, «нацики», но принять за аксиому то, что мародерствовать не могут местные, нельзя – сейчас случаи краж участились даже в населенных пунктах, которые от зоны АТО расположены далеко, причем тамошняя милиция уверена, что в воровские группы организовываются переселенцы с востока, которые таким образом «находят себе работу».
Слово за слово – и я только лишний раз убеждаюсь, что на моей родине слишком много пророссийски настроенных людей. Чтобы не расстраиваться (видим мы, чего на самом деле хочет Россия, потому и больно, что не все это понимают), беру лопату и на огород, картошку сажать. Не успели мы пройти пару-тройку рядов, как со стороны леса (он рядом совсем) послышались автоматные очереди. Я с непривычки припала к земле, родители – и ухом не повели. «Это учения проводят. Видимо, новые патроны подвезли. Ничего, скоро бахать начнут», – философски заметила мама, так и не выпустив лопату. Глядя на то, как мои невозмутимо копают землю, снова берусь за дело – и уже до победного конца.
Прицельный огонь по душам
На следующий день решила навестить родню и друзей, которые живут в Луганске, на неподконтрольной Украине территории. Пропуска, понятное дело, у меня не было, но пройти украинские блокпосты не составило особого труда – видимо, мое честное лицо и киевская прописка сделали свое дело. Я, как и большинство местных жителей, довольно быстро преодолела препятствие в виде подорванного моста через Северский Донец. И мой телефон, как всегда, зазвонил в самый неподходящий момент. «Что, в подвал захотела?» – заорал на меня вдруг представитель «ЛНР» уже на своем блокпосту. Умолкнув на полуслове, прячу телефон и стараюсь побыстрее оказаться на пока что чужой территории. Бойцы «ЛНР» пропуск не потребовали, лишь фотографию в паспорте внимательно рассматривали, но все же пропустили.
Через каких-то полчаса я – в Луганске. До недавнего времени мне казалось, что в настроении киевлян царит апатия и агрессия. Но то, что я увидела в Луганске, полностью перевернуло мое представление о жизненных ценностях – киевляне на фоне луганчан сплошь оптимисты. «О, Натаха! Сколько лет, сколько зим! – по дороге вдруг встречаю старого знакомого. – Ты представляешь, только сделал ремонт, даже мебель не успели окончательно расставить, как снаряд попал прямо в дом. Слава Богу, нас там никого не оказалось. Приезжаю – полдома нет, а у меня там в сейфе 170 тысяч гривен лежало – кредит погасить, так ни сейфа, ни денег». – «Что, украли?» – «Да нет, снаряд был такой силы, что все стер в порошок... Семью под снарядами вывозил в Днепропетровск. Еле вывез – думал, подорвут по дороге. Сейчас сын там в школу ходит».
Молча слушаю его душевные излияния – мужику явно хотелось высказаться. Жаль, что помочь ничем не могу. Потому спешно прощаюсь и иду дальше. Все магазины, за исключением продуктовых, закрыты – в городе нет работы, а пенсии «ЛНР» выплачивает нерегулярно. Потому луганчане тратят деньги только на продукты. Особо страдают местные модницы – им приходится возвращать моду двух-трехлетней давности, доставая старые вещи из шкафов.
«Украина нас руками и ногами выталкивает в Россию, – жалуется еще один мой знакомый, луганчанин Игорь, – к нам здесь относятся как к людям третьего сорта: с мнением не считаются, Ленина скидывают на всех углах, а Бандеру превозносят. А как с этим смириться, если в войну бандеровцы нашим дедам в спины стреляли?» – «Ну, они же тогда тоже боролись за свою независимость, – пытаюсь парировать, – как и сама Украина сейчас. А вы сейчас какие идеалы отстаиваете, «Русский мир»? Ведь получается, луганчане сами затеяли эту войну, а теперь жалуются»...
Да, лучше бы я этого не говорила. Услышала все и о себе, и о правительстве. Друзей своих дома не застала, вот и бродила без цели и без результата от дома к дому, пока не уткнулась в свою бывшую седьмую школу. От недавно отреставрированного здания остались только стены. «Что стоишь, обстреляли ее, четыре человека тогда погибло – в подвале прятались, а наутро вышли на улицу свежего воздуха глотнуть», – услышала рядом с собой знакомый голос. Если бы не голос, то в сгорбленной старушке ни за что бы не признала некогда строгую учительницу алгебры. Не дожидаясь моей реакции, учительница ушла по своим делам.
А я заспешила назад к родителям – на сегодня впечатлений хватит. Никогда не думала, что Луганск превратится в город-призрак с безумными людьми. С такими невеселыми мыслями снова попала на наш блокпост. «Пропуск есть?» – начал допытываться у меня украинский военный из полка «Чернигов». – «Нет». – «Тогда назад отходите, гражданочка». – «Как назад? Я же домой иду. Мне в Украину надо». – «Ничего не знаю: у меня приказ – без пропуска не пускать», – окончательно огорошил меня военный. Хотя если подумать, то он прав: при такой ситуации ходить бесконтрольно туда-сюда через фактически линию фронта нельзя. Но мне-то все равно надо вернуться домой!
Осматриваюсь по сторонам – вокруг люди тоже стоят, пытаются что-то доказать, уговорить, умоляют, чтобы пропустили. Ведь Станица для Луганска – все равно, что Дарница для Киева: у всех то родственники, то дела, то за квартирой надо присмотреть... А их не пускают и пропуск далеко не все могут получить – в Старобельск путь неблизкий. Вот бабульки на жалость и давят. А мне что делать? По своей журналистской привычке достаю телефон и начинаю снимать – все, что происходит вокруг. Вдруг военный, который меня не пускал, подкрался сзади со словами: «На блокпосту снимать запрещено!» – «Так я не вас снимаю, а людей, и где написано, что людей нельзя снимать?» – «Вы что, проблем хотите?» – начал переходить на более высокий голосовой уровень военный. Тут не выдерживаю я: «Мы что, за такое отношение к себе на Майдане стояли?» И – второй раз за день – слышу про себя и правительство много такого, чего раньше не представляла.
Военный настолько увлекся, что забыл о намерении меня не пропускать, – о принципах демократии, оказывается, он готов говорить долго и убедительно. Местные бабушки вошли в мое положение и стали оттеснять меня от бравого солдата в нужную сторону. Он, заметив, что «проблема» сама от него отдаляется, с облегчением отвернулся. А я попала домой.
Самое страшное: люди привыкли к подобному обращению, а военные не спешат входить в их положение. Но попытка давить на жалость вкупе с нежеланием озаботиться пропуском – вполне в нашем менталитете. С одной стороны, к гражданским, оказавшимся заложниками ситуации, следовало бы относиться более терпимо. С другой, догадываюсь, что военных просто достали и потому они настолько не сдержаны. А чтобы избавиться от проблемы, нужно каждому сделать полшага навстречу: кому-то – унять децибелы, кому-то – таки оформить нужную бумажку. И всем вместе понять, что Украина у нас одна. Разбазарим – внуки нам «спасибо» не скажут. Именно об этом заставила меня крепко призадуматься поездка в родное село…
Напитки — это не только способ утоления жажды, но и источник сил Укрепить иммунитет и биополе представителям З....
Существует множество символов успеха и денег Если правильно ими воспользоваться, можно привлечь счастье, благо....
С помощью уборки можно не только превратить свой дом в уютное пространство, но и избежать проблем с деньгами С....
Лунный календарь станет отличным подспорьем для каждого из нас Современные подсказки астрологов помогут начать....
/-0,97602105140686-/
/-pc-/
Top